Как всегда говорил мой отец, сильные чувства делали людей иррациональными, отчего ими легко манипулировать. Когда дело касается ангелов, это вдвойне правда. Они так привыкли быть сдержанными, что когда эмоции всё же ударяли, эти непокорные чувства брали над ними верх. Потому что ангелы не привыкли принимать чувства в расчёт; они не привыкли мириться с ними в своих рациональных умах. Этому маленькому секрету я научилась, всю свою жизнь наблюдая за отцом.
Я сплела вокруг себя плотное трансформирующее заклинание. Закончив, я стала выглядеть совсем как Никс, Первый Ангел, лидер Легиона — вплоть до её знаменитых волос, которые струились и развевались вокруг неё, точно она находилась под водой. Магия оборотня была одной из моих сильных сторон, но потребовалось немало экспериментов, чтобы овладеть этим маленьким магическим трюком со струящимися волосами. Нет, это не первый раз, когда я превращала себя в Никс. Просто это первый раз, когда я делала это в чьём-то обществе.
Капитан Уокер пробежался взглядом по моему новому телу — моим ярко-синим глазам, длинным чёрным волосам, бледной коже под чёрной униформой.
— Вы выглядите в точности как Первый Ангел, — в неверии произнёс он.
— В этом-то и задумка, — произнесла я голосом Никс.
— Эта идея — чистое безумие. Притворяться Первым Ангелом… это богохульство! — прошипел он шёпотом.
— Именно поэтому Леон Хеллфайр поверит в иллюзию.
Ни одно заклинание не было идеальным. Знание, что ни один солдат Легиона не осмелится притвориться Никс, должно убедить разум Леона Хеллфайра прислушаться к тому, что говорит ему каждый его сверхъестественный орган чувств: что перед ним стоит Первый Ангел. Но именно его желание увидеть Никс убедит его сердце.
Сомнение — это проклятье всех трансформирующих заклинаний. Из-за сомнений становилось проще разглядеть иллюзию насквозь. Убеждение, вера, желание, напротив, укрепляли трансформирующее заклинание. Они ставили финальную точку, делая иллюзию практически пуленепробиваемой.
Я обошла сражающихся солдат, направляясь к Леону сильной балетной походкой Никс. Волосы Никс кружили вокруг меня. И хоть у меня не было своих крыльев, белые с позолотой крылья Никс как будто расправились за моей спиной.
Леон застыл. Он немедленно переключился со своей драки с группой солдат Легиона и направился ко мне.
— Никс, — его тон был одновременно шёлковой лаской и жаркой вспышкой заточенной стали.
— Леон, — холодно ответила я.
Огонь горел в его глазах. Его нимб сверкнул ещё ярче. Его эмоции жарко полыхали. Он верил в мою иллюзию.
Когда его солдаты пошли вперёд вместе с ним, он поднял ладонь в воздух, приказывая им удерживать позиции.
— Стоять. Никс — моя. Это сражение только моё. И я выиграю его в одиночку.
Это в нём говорила гордыня. Я искренне надеялась, что гордыня действительно не доводит до добра.
Леон не тратил времени впустую. Он швырнул в меня вонючим облаком. Это проклятье, один из его любимых способов атаки. Я знала его стиль борьбы, как и стиль многих других ангелов и тёмных ангелов, потому что в детские годы отец показывал мне видеозаписи ангелов в бою. Я анализировала их стиль, сильные и слабые стороны. Затем мой отец имитировал их одного за другим и нападал на меня. Если мне удавалось выработать стиль боя, успешно парирующий их манеру драться, то я переносила это упражнение с меньшим количеством сломанных костей.
По своим ранним годам тренировок я помнила, что Леон Хеллфайр склонялся к магии фейри, одной из его сильных сторон. В частности он применял много проклятий.
Я превратила нацеленное на меня проклятье в лёгкое пушистое облачко безвредных бабочек. Магия оборотней была в числе и моих сильных сторон, и сильных сторон Никс, поэтому было проще имитировать её магические чары.
Это ещё одно упражнение, которому обучал меня отец: он учил меня подражать ходам и магии разных ангелов.
— Прошло так много времени, Никс, но ты не забыла, как я дерусь, — сказал Леон, когда я разбила одно из его заклинаний.
— Надеюсь, что нет, — ответила я голосом Никс. — Я же учила тебя сражаться.
— Да, — в этом одном-единственном слове вибрировала злость, но в то же время любовь, глубокая и отчаянная.
Значит, он всё ещё любил Никс. И ненавидел её. Он хотел её и хотел причинить ей боль. Любовь и ненависть во многом походили на светлую и тёмную магию. Они очень схожи и в то же время совершено разные. Две стороны одной эмоциональной монеты, которая очень легко переворачивается.
Я быстро отбросила в сторону философские размышления. Я должна сосредоточиться на сражении. Леон был умелым воином и могущественным тёмным ангелом — куда могущественнее меня, вот уж точно. Тренировки моего отца сделали меня способным бойцом, но, в конце концов, Леон сообразит, что я не Никс. Моя иллюзия померкнет, а трансформирующие чары разлетятся на осколки.
Я должна положить всему конец прежде, чем это случится. Мне нужно по-настоящему распалить его. Заставить лишиться сосредоточенности и просто вслепую атаковать меня.
— Не стоило тебе возвращаться на Землю, — сказала я ему. — Ты должен понимать, что ты слишком слаб, чтобы иметь дело со мной.
— Я становлюсь сильнее с каждым днём. Скоро я стану могущественнее богов.
Я медленно повернулась, расположившись прямо перед клеткой с полковником Бистбрейкером.
— Это не будет иметь значения. Это ничего не изменит между нами.
— Конечно, изменит, — прорычал он. — Ты уважаешь силу.
— Я никогда тебя не полюблю.
Всё его тело задрожало от ярости. Магия выстрелила из его ладоней продолжительным залпом заклинаний, которые подпитывались его яростью. Я метнулась в сторону, и его магия столкнулась с клеткой, расколов её как яйцо.
Последовавшая ударная волна сбила меня с ног, разорвав моё трансформирующее заклинание. Поднявшись с земли, я вновь стала собой.
Леон гневно уставился на меня, и его ярость превратилась в лёд.
— Ты не Никс.
Он посмотрел за меня, туда, где солдаты Легиона помогали бессознательному полковнику Бистбрейкеру выползти из остатков расколовшейся клетки. Леон только что осознал, что я одурачила его сразу несколькими способами. Не только я не была Никс, я ещё и использовала его тёмную магию, чтобы открыть тюрьму-дерево и освободить его ангельского узника.
Леон махнул своим силам выдвигаться вперёд. «Никс» исчезла, и он явно не заинтересован сражаться со мной один на один. Тёмные Силы ринулись вперёд. Мы всерьёз уступали по численности.
— Забирайте наших солдат и уносите полковника Бистбрейкера обратно через туннель, — сказала я капитану Уокеру. — Доставьте всех в безопасное место.
Капитан Уокер махнул солдатам направляться к входу в туннель, но сам остался возле меня. Он добавил свои заклинания к моим, пока я атаковала Тёмные Силы, прикрывая отступление наших солдат.
— Вы должны немедленно уходить, капитан, — сказала я. — Пока не стало слишком поздно. Я не смогу долго сдерживать Тёмные Силы.
— Вместе мы сможем сдерживать их дольше.
— Уходите.
— Генерал Сильверстар