— Всё, герр обергруппенфюрер, вы официально мертвы, — заключил развеселившийся Отто. — Она только что перебила вам трахею, что обычно заканчивается асфиксией в течение пары минут при лучшем раскладе. Четыре секунды, Хельга, отличная работа!
Эрнст расхохотался, протягивая руку смущённо улыбающейся Хельге.
— Отто, ты заслужил свой удвоенный бюджет, чёрт возьми!
— Не говорите, что я вас не предупреждал. Она использовала фактор неожиданности, когда изобразила неуклюжесть и неуверенность, а потом нанесла удар, когда вы меньше всего этого ждали. Видите ли в чём дело, мы, мужчины, физически, естественно, сильнее, а поэтому женская программа тренировки отличается от мужской. Мы учим девушек нападать быстро и самое главное неожиданно, потому что если бы дело дошло до настоящей драки — которую вы, кстати, и ожидали — она почти наверняка проиграла бы.
Позже тем днём мы обедали в «личной ставке» Отто, как он сам называл свой кабинет, который занимал в местном отделе РСХА. Будучи лучшим другом и главным доверенным лицом Эрнста, он знал и про историю с Райнхартом, и про его дело, заведённое на меня и про то, что я была еврейкой. Последнее его, как оказалось, и вовсе не беспокоило, пока его друг был счастлив.
А Эрнст был более чем счастлив, снова «похитив» меня у моего мужа на целых два дня. Он потянул меня за руку с моего стула и усадил к себе на колени, как только секретарша Отто, подавшая нам свежесваренный кофе, закрыла за собой дверь.
— Ну-ка следите за руками, герр обергруппенфюрер, — шутливо шлёпнула я его по тыльной стороне ладони, когда он хозяйским жестом сжал мою ногу. — Я между прочим запомнила все те приёмы с тренировочной базы и с удовольствием на вас попрактикуюсь!
— Обещаешь? — Эрнст игриво выгнул бровь.
— Ой, прошу вас, увольте меня от ваших нежностей, будьте так любезны! — Отто театрально закатил глаза, протягивая руку за бисквитом.
— Уволим и сразу же покинем твою скромную обитель, как только я получу свой обещанный доклад по проведённым операциям, — Эрнст ответил с ухмылкой и назло другу зарылся лицом мне в волосы.
— Он уже давно готов, просто мой адъютант заворачивает его для вашего генеральского высочества в золотую обёртку, — не остался в долгу Отто и отпил свой кофе. — И вообще, невежливо это: я тебя уже пару месяцев не видел, а ты дождаться не можешь, чтобы опять от меня сбежать.
— Хочешь сказать, ты на моём месте предпочёл бы своё общество вот этой красавице? — Эрнст ухмыльнулся, крепче обнимая меня за талию.
— Ужасно не хочется это признавать, но тут ты прав. — Рассмеялся в ответ Отто и заговорщически мне подмигнул.
Очередная симфония Вагнера, сменившая предыдущую по радио, заставила Эрнста болезненно поморщиться.
— Аннализа, ты не будешь так добра и не сменишь волну? — умоляюще посмотрел на меня он.
— Что? Кто-то сегодня страдает от упадка патриотизма? — поддразнила я его, пытаясь перенастроить радио.
— Нет. И позволь кое-что прояснить. Я — самый большой патриот Великого германского рейха. Я до смерти люблю свою страну и восхищаюсь её богатой культурой, — начал Эрнст наигранно-торжественным тоном, затем взял паузу для драматического эффекта и завершил свою мысль, — Но если я услышу хоть ещё одну чёртову симфонию этого чёртова Вагнера сегодня, богом клянусь, я застрелюсь!
Я не сдержала смеха, думая, что идея Министра Пропаганды Гёббельса вызвать в своих согражданах патриотические чувства, часами играя симфонии любимого композитора фюрера по радио, явно имела обратный эффект.
— Ну вот, Би-Би-Си, как тебе это? Какой-то весёленький джазовый концерт. — Я повернулась к австрийцу.
— Всё, что не написано Вагнером, более чем сгодится, — отозвался Эрнст с пресерьёзным видом, вызвав очередной приступ хихиканья у меня и Отто.
Шеф РСХА улыбнулся и похлопал себя по колену, приглашая меня назад. Отто вальяжно развалился в своём кресле, закинув обе длинных ноги в начищенных сапогах на стол. Без всего их официального антуража они вели себя как обычные друзья, чувствующие себя как нельзя более комфортно в обществе друг друга. Они говорили в основном об Австрии, делились воспоминаниями, судачили об общих знакомых и как всегда много шутили.
Я не могла принимать активное участие в их беседе просто потому, что не знала ни людей, которых они обсуждали, да и их интимных шуток, понятных только им двоим и в нужном контексте, не понимала. Вот я и сидела, склонив голову на плечо своему любимому и слушала радио, мысленно имитируя британский акцент. Рудольф, коллега Генриха по контрразведке, научил меня американскому английскому, и из-за этого мне иногда бывало сложно понимать британский выговор.
Ведущий с большим энтузиазмом чирикал что-то о дальнейших программах, когда одна фраза, выхваченная моим мозгом из его речи, вдруг подняла красный флаг и заставила меня навострить уши. «Когда ты обучаешься профессии агента, ты всегда будешь мыслить как агент», вдруг вспомнились слова Рудольфа, произнесённые уже очень давно; и сегодня я наконец-то поняла их смысл. Британский ведущий только что проговорил секретный код, который я запомнила ещё два года назад, работая радисткой под началом Гейдриха.
— Британские патриоты! Только храбрейшие выживут в этой схватке.
Нас в РСХА ещё на ориентации заставили запомнить эту фразу, зовущую к действию всех «спящих агентов». Эта кодовая фраза была универсальным знаком для всех инфильтрированных британским СОИ агентов, не приписанных к какой-то конкретной миссии и сидящих без действия в разных точках рейха, чьим единственным способом получить этот самый призыв к действию был через обычное радио. Далее ведущий должен был прочесть ещё одно закодированное послание, шифр к которому был дан заранее этим агентам и который нам уже, в отличие от общей первой фразы, был неизвестен. Как и ожидалось, ведущий только что объявил координаты, замаскировав их под видом выигрышных лотерейных билетов, где «спящие агенты» должны были активизироваться.
— Оставайтесь на нашей волне, чтобы не пропустить наш специальный анонс! 14:30, время Лондона, премьер министр Черчиль зачитает новую директиву касательно движения сопротивления в Чехословакии! Не выключайте радио!
— Вы слышали? — Под немного растерянным взглядом австрийцев я вытянула листок бумаги из-под рукава Отто и быстро начала записывать время и названные ранее координаты. — Они будут передавать что-то важное!
— Вот уж не знал, что ты такая страстная поклонница старика Черчиля! — хмыкнул Отто.
— Да это вовсе не от Черчиля! — я нетерпеливо тряхнула головой,