– Потрохов? Из кишок, что ли?
– Ага.
Клайд был уверен, что она врет. Или почти уверен. Хотя спорить не стал бы.
– Значит, тебе не нравятся все эти старинные песенки, а, Клайд? – спросила Бонни.
Странно… Он ведь уже сказал, как его зовут, но она продолжала называть его Клайдом.
– Ты же не их поешь на концертах? Сейчас ведь такое не слушают, верно? – изумился Финн.
– Почему, слушают. Но нет, я пою современное кантри. На стыке жанров. Некоторые песни больше похожи на поп-музыку. На самом деле иногда разница почти незаметна, если не считать электрогитары и скрипки. Ну, и меня самой. У меня есть эти носовые и гортанные нотки, которые придают песням народное звучание. – Она подмигнула, и Клайд почувствовал, что улыбается, как какой-нибудь одуревший от счастья поклонник. – Но иногда я скучаю по традиционным мелодиям.
Финну не слишком понравились эти древние песни, и он заметил, что Бонни это позабавило: она определенно любила подтрунивать над ближними. Но Клайду понравилось ее пение. Петь она умела, вне всякого сомнения. Ее голос звучал свободно и был очень приятным – как холодная вода в жаркий день. И еще Бонни сама получала удовольствие от пения. Она умела подать себя, рассказать историю, приковать к себе внимание – даже сейчас, сидя на переднем сиденье старенького «Блейзера». Неудивительно, что ей удалось завоевать популярность. И что вся Америка в нее влюбилась.
Теперь Клайд вспомнил ее. Много лет назад он видел Бонни Рэй Шелби по телевизору. Шоу «Нэшвилл навсегда» входило в короткий список программ, которые заключенным разрешалось смотреть в свободное время. Все, разумеется, ворчали: среди обитателей тюрьмы было не много поклонников кантри-музыки.
Бонни пришла на шоу совсем юной. Тонкая фигурка, огромные глаза и копна волос. С тех пор она подросла. Тогда, впервые услышав ее, Финн удивлялся, как ей, такой маленькой, не страшно. Когда Бонни с улыбкой смотрела в зал, вместе с ней улыбались все. Даже те, кто критиковал ее репертуар, в итоге все равно начали болеть за нее. Сам Клайд видел передачу всего пару раз, но запомнил Бонни. Он и не знал, что она победила. А победив, еще и стала суперзвездой. Суперзвездой, которая решила покончить с собой.
Финн быстро принял душ и как раз натягивал чистую футболку и джинсы, когда привезли пиццу. Он приоткрыл дверь между комнатами, чтобы позвать Бонни поужинать, но в ее номере все еще шумел душ. Ему показалось, что она поет в ванной. Финн замер, прислушиваясь, и понял, что это не пение. Бонни плакала. Он почему-то попятился, будто случайно увидел ее без одежды. Впрочем, нагота его так не смутила бы. Это еще можно было бы пережить. Ему бы, пожалуй, даже понравилось. Еще как! Но слезы? Нет уж, увольте.
Она не показывалась из комнаты около часа. Финн слышал, как стих шум воды, как Бонни прошла по номеру, покопалась в сумках, полистала каналы, но в конце концов выключила телевизор.
Наконец, она заглянула к Финну и спросила, можно ли ей «стащить кусочек».
Клайд, склонив голову набок, всмотрелся в ее лицо, пытаясь разглядеть следы недавних слез, но ничего не увидел. Тогда он с облегчением улыбнулся, и Бонни ответила ему тем же. На щеках у нее появились ямочки, белые зубы блеснули в обрамлении розовых губ, и сердце Финна оборвалось. Улыбка тут же сползла с его лица. Бонни была слишком хорошенькой. Особенно теперь, когда ее волосы уже не выглядели так, будто их рвали зубами. Она была слишком хорошенькой, а Финн, как назло, был одинок. Опасное сочетание. Ему стало страшно – и за нее, и за себя.
– Значит, конец девственным джунглям? – произнесла Бонни, присев на краешек его кровати с куском пиццы в руках.
Клайд отвел взгляд от ее милого лица и сделал вид, что с интересом наблюдает за игрой в керлинг на экране.
– Джунглям? – переспросил он. Господи, она же не про?…
– Ну, ты бороду сбрил. – Бонни протянула левую руку и провела костяшками пальцев по его щеке. Сосредоточиться на Олимпийских играх он теперь не смог бы при всем желании. – Так ты выглядишь моложе. И вообще, я завидую. У тебя волосы длиннее, чем у меня.
Финн заметил, как ее нижняя губа задрожала. Бонни откусила побольше пиццы, чтобы скрыть это.
Клайд провел рукой по влажным волосам и пожал плечами.
– Подстригусь, когда приеду в Вегас. Просто хотелось отрастить их в кои-то веки. – Это была опасная территория, и он тут же умолк.
– Раньше ты длинные не носил?
– Не-а. Всю жизнь проходил с короткими, только в последние пару лет отпустил. – Финн покрутил пульт в руках, резко заинтересовавшись рекламой страховой компании на экране. Нужно было срочно сменить тему.
– Я теперь похожа на парня, да? – вдруг выпалила Бонни.
Ее губы задрожали еще сильнее. Она отложила пиццу, схватила салфетку и принялась яростно вытирать руки и лицо.
– Что? – ошарашенно спросил Финн.
– Я зашла в душ… краем глаза увидела свое отражение и вскрикнула! Потому что я стала похожа на моего брата Хэнка! На Хэнка, которого всегда считала самым некрасивым в семье.
– Что за… Ты поэтому плакала? Потому что похожа на Хэнка? – Финн очень старался не рассмеяться. Честное слово, изо всех сил старался. Но не вышло.
– Не смешно, Клайд! Я не хотела больше ходить с ангельскими кудряшками, но не подумала, как будут выглядеть короткие темные волосы в сочетании с квадратным лицом типичной Шелби. Теперь-то я вижу.
Бонни опустила голову и начала всхлипывать. Ее плечи задрожали. Похоже, слезы напугали ее не меньше, чем Финна, потому что она вскочила с кровати и молча убежала в свою комнату.
Клайд не пошел за ней. Ведь он ей не мать, не сестра и не парень. Просто… Клайд. Все равно он не знал, как ее утешить. Конечно, можно было сказать, что она не похожа на мальчика. Потому что так и есть. Ни капли не похожа. В ней не было ничего мальчишеского, кроме коротких волос. Но вряд ли Финн смог бы ее убедить, не перечислив, что в ней есть женственного, а этого делать точно не стоило. Поэтому он остался размышлять в своем номере. Клайд понятия не имел, как вести себя с женщинами, и тем более с малознакомой девушкой, которая свалилась на него как снег на голову. И теперь, как бы странно и нелепо это ни звучало, он чувствовал, что должен ее защитить.
Финн потер непривычно гладкий подбородок,