Я приседаю, чтобы заглянуть в приоткрытую щель — лучше избегать смотреть на уровне глаз, так они, скорее всего, заметят вас — и принимаю удар, открытый мне при виде трех ученых в белых халатах, удерживаемых у стены полудюжиной в броне наемников, стоящих между ними и нами. Их амуниция достаточно хороша, чтобы сойти за военную, если вы не знаете, что ищете. Однако их позы рассказывают мне о многом.
Они явно прошли боевую подготовку — я вижу, как они стоят, как держат оружие. Что стрельба снаружи не была случайной, это было обдуманным решением, и, судя по тому, как ученые прижаты к стене, они это знают.
Наемники держат новейшие ультрасовременные боевые винтовки, чьи выстрелы не остановить ни броней, ни металлом, что не скажешь о моем пистолете. Впервые мой лазерный пистолет — предназначенный для использования в космосе, где ошибочный выстрел может вызвать декомпрессию — кажется недостаточным. Даже если бы я подобно им был в полном вооружении, преимущество все равно было бы на их стороне.
Главный - очевидный из-за того, что остальные смотрят на него - парень с песчаным цветом волос, далеко за тридцать, с татуировкой, ползущей вверх из-под воротника униформы. Он только что закончил говорить и выжидательно смотрит на трио, стоящее у стены.
Ему отвечает девушка. Ей чуть за двадцать, с темным хвостиком и загорелым лицом, и ее позы достаточно, чтобы компенсировать испуганных коллег на ее фоне. Руки скрещены на груди, брови нахмурены, она наклонилась вперед, чтобы спорить с ним. Хотя даже такая поза не может скрыть страх, сковывающий ее тело и делающий ее голос хриплым.
- Здесь нет ничего подобного. Это ускоритель элементарных частиц, чисто научные исследования. Здесь нет ничего, чтобы какие-то налетчики могли бы...
Женщина, стоящая рядом с главным наотмашь бьет ее, удар отбрасывает девушку назад и она ударяется о стену.
- Мы не налетчики, - шипит она.
Я поудобнее перехватываю пистолет, смещаю свой вес, что расслабить ноги.
А потом что-то холодное и жесткое давит мне на затылок.
- Сожалею, капитан, - говорит Фиск достаточно громко, что все головы поворачиваются к нам, а когда он протискивается мимо меня, открывая дверь и разоблачая нас, никто не удивляется, кроме людей, стоящих у стены.
Мой мозг вскипает и просто на мгновение входит в ступор, пытаясь разобраться, не сумев оценить то, что происходит. Фиск? Гил Фиск? Он был в моем взводе в течение нескольких месяцев. Он едва компетентен. Это какое-то недоразумение.
- Рядовой, - я пытаюсь говорить низко и спокойно. - Ты еще этого не сделал. Тебе не обязательно.
Позади меня раздается тихий вздох, но давление пистолета в шею не исчезает, и в тот момент я уже знаю его ответ.
- Дело сделано, капитан. Несколько лет назад. Положите свой пистолет на пол, медленно, двумя пальцами.
Я подчиняюсь, хотя меня это убивает, кладу пистолет на пол, где Фиск ногой отшвыривает его достаточно далеко в сторону наемников и один из них подбирает его. Я сжимаю челюсть, когда он осматривает оружие и, усмехаясь, засовывает его себе за пояс. Я осторожно осматриваю комнату.
Остальные наемники оттесняют трех ученых в коридор и скрываются из вида, и только главный остается наблюдать за нами.
- Пожалуй, твой бронежилет, капитан, достанется мне, - произносит Фиск и все следы его наивного деревенского акцента исчезают. Он говорит как совершенно другой человек, жесткий и компетентный. Я скриплю зубами, когда расстегиваю молнию на жителе и затем рывком расстегиваю ремни, проходящие вдоль него. Я медленными движениями сдергиваю его с плеч и позволяю ему соскользнуть на пол. С ним уходит моя рация и вся надежда вызвать подкрепление.
Когда он снова говорит, он опять рядовой Фиск, нажимающий пальцем на кнопку передатчика.
- Штаб, это три-шесть-пять. Пожалуйста, подтвердите, прием.
Патч, оживая, потрескивает.
- Три-шесть-пять, продолжайте, прием.
Я хочу прокричать предупреждение, я хочу бороться. Но один неверный шаг не просто убьет меня; каждый заложник в этом месте умрет, если эти наемники решат, что их спалили и им надо бежать.
- Мы запускаем здесь проверку связи, - продолжает Фиск. - Просто глюк. Местные пригласили нас остаться, перекусить, так что мы немного опоздаем, прием.
- Без проблем, три-шесть-пять, приятного аппетита. Штаб отключается.
Рация трещит и замолкает, и больше ничто меня не спасет.
- Где вы держите остальных? - спрашивается Фиск татуированного вожака. - Комната для него тоже там?
Мужчина качает головой.
- Просто отведи его наружу.
Мое нутро скручивает. Все мы втроем понимаем, что означает “наружу”. В моем воображении, у меня встает перед глазами сочащаяся по тротуару кровавая дорожка от мертвого ученого.
Только сейчас давление ствола пистолета на тыльную сторону шеи уменьшается. Недостаточное для меня, чтобы рискнуть что-то сделать, но я чувствую неуверенность Фиска в том, как он переносит свой вес.
- Он может нам еще понадобиться, - говорит он, давая мне искру надежды, что он дважды подумает, прежде чем застрелить меня. – Что если они запросят его по рации, а его нет, что тогда мы будем делать? - Опять же, возможно, он просто надеется, что кто-то другой справится с казнью, когда придет время.
Блондин смотрит на нас обоих оценивающим взглядом, и я чувствую, как мой пульс стучит: бум-бум-бум, пока я замер в ожидании. В моем сознании вспыхивают полдюжины тактик и призывов, но я хорошо могу прочитать этого человека, чтобы понять, что самое умное, что я могу сделать прямо сейчас, это держать язык за зубами. После целой жизни, пролетевшей перед глазами, он кивает.
- Если ты считаешь, что стоит рискнуть и держать его живым, он будет под твоей ответственностью. Остальные в комнатах дальше по коридору, там должно быть достаточно места.
Фиск заставляет меня встать молчаливым подталкиванием стволом пистолета, и я держу руки по бокам, когда он ведет меня по коридору.
Я жду, пока мы не останемся одни, чтобы снова заговорить.
- Гил, ничего не сделано, пока это не сделано. Мы скажем, что эти наемники приняли тебя за своего, и ты притворился им, чтобы иметь преимущество над ними.
Остаюсь с ним на короткой ноге, пытаюсь сопоставить все те месяцы воспоминаний, все то время, что я присматривал за ним.
- Мы тренировались для таких ситуаций, ты и я.
- Просто заткнитесь, сэр,— отвечает Фиск и, несмотря ни на что, в его тоне проскальзывает как минимум давнее относительное уважение.
Мы доходим