Эллюкка остановилась у встроенного в коридор шкафа, вытаскивая для них разномастную одежду в синих, зеленых и красных тонах — драконы, казалось, предпочитали яркие цвета, и даже за то короткое время, что он был здесь, Андерс заметил, что все они одеты по-разному. Все волки носили одинаковую форму — знак их стаи, их сплоченности.
— Это гостевая зона, — сказала Эллюкка в ответ на его вопросительный взгляд. — Там есть свободные комнаты, запасная одежда и тому подобное.
— А когда у вас были последние гости? — спросил он, пытаясь представить себе, кто мог проделать весь этот путь в гору. Он пытался завязать дружеский разговор с этой девушкой, которая, казалось, так хорошо знала его сестру. Он нуждался в любой помощи, которую мог получить прямо сейчас.
— Большинство драконьих семей и групп много перемещаются, — сказала Эллюкка. — Мы довольно гостеприимны. Воздушники существуют по всей горной цепи Ледяного Шпиля — в горах по всему Валлену, на самом деле — так что мы посещаем друг друга довольно часто. Обычно проще не таскать с собой много вещей.
Она остановилась у деревянной двери. Внутри находилась уютная спальня с кроватями по обе стороны, каждая из которых была покрыта толстым лоскутным одеялом. Каменный пол покрывал ковер, а из застекленного окна открывался вид на склон горы. На другой стороне маленькой комнаты была еще одна деревянная дверь, а на стене висели водяные часы, по которым медленно текла струйка жидкости, показывая течение времени.
Хорошо, подумал Андерс. Они могли бы использовать это, чтобы отслеживать, как долго Лисабет нужно бодрствовать. И как далеко было утро, а с ним и Дракон-сход.
— Здесь тепло, — сказала Лисабет, и Андерс сразу же вспомнил жаркое свечение, которое он видел в глубине горы, когда пролетал над Дрекхельмом на спине Рейны, — и в коридоре тоже, — продолжила она. — Но здесь нет никаких каминов. Вы используете лаву?
— А что еще? — сказала Эллюкка, сваливая одежду на одну из кроватей и раскладывая ее в две стопки. — И некоторые артефакты также помогают с температурой. Прямо за этой дверью есть ванна, столько горячей воды, сколько захочешь. Я имею в виду, знаю, что волки предпочитают холод, но я предполагаю, что вы не хотите холодный душ.
— Не тогда, когда мы в человеческом обличье, — согласилась Лисабет.
— Ну, так вымойся, — сказала Эллюкка, складывая руки на груди и пятясь к двери. — От тебя пахнет мокрой псиной.
Дверь за ней закрылась, и Андерс опустился на одну из кроватей. Каждый мускул в его теле болел, но он заставил себя наклониться, чтобы расшнуровать ботинки, а затем снять носки, мокрые от снега.
Андерс понял, что все еще в пальто сестры. Он повернул голову и понюхал, обнаружив, что в нем был тот самый запах, который был уникальным для Рейны, хотя теперь появился намек на пряную сладость, которой не было раньше. И хотя это было не совсем то же самое, от привычности у него заболели глаза.
Он сделал это. Он был здесь, с Рейной. Что бы ни случилось дальше, он найдет способ справиться с этим, потому что он снова был со своей сестрой.
— Ты должна принять первой ванну, — сказал он Лисабет. Ему понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями.
Девушка исчезла за дверью, а он плюхнулся на кровать, уставившись в потолок, который был из гладкого камня, как и стены. Потому что эта комната находится внутри горы, напомнил он себе. Потому что она внутри Дрекхельма.
Что скажет завтра Дракон-сходу? Какие ответы они хотели получить?
Как убедить их позволить ему остаться рядом с Рейной, не предавая волков?
Но, несмотря на слова медсестры и страх, который они вызвали, он также признался себе, что драконы были совсем не такими, как он себе представлял. Он еще толком не знал, кто они такие, но истории в Ульфаре и в Холбарде всегда изображали их кровожадными злодеями, живущими только для того, чтобы причинять боль тем, кто не был похож на них. И какова бы ни была правда, теперь он знал, что все гораздо сложнее. У драконов здесь были друзья, семья. У них были комнаты для гостей и дебаты о том, как правильно поступить.
Рейна нашла здесь дом, о котором он и не подозревал. Он не был уверен, что это значит для него или для Лисабет.
Он все еще был погружен в свои мысли, когда Лисабет вышла из ванной. Она была одета в драконью рубашку, тунику и брюки, ее черные кудри были мокрыми. Теперь ее лицо снова порозовело, кожа стала чуть менее белой и чуть более розовой под веснушками, но она покусывала губу, как делала всегда, когда волновалась.
— Андерс, — тихо сказала она, — что же нам теперь делать?
— Я не знаю, что мы можем сделать, — признался он. — Если у Дракон-схода будут к нам вопросы, а мы не сможем на них ответить…
— Знаю, — ее слова были едва слышны. — Но мы не можем вернуться домой. Так или иначе, я думала, что мы возьмем Рейну с собой, хотя полагаю, никогда не было никакого шанса, что нам удастся… я имею в виду, стая всегда будет следовать за нами. Профессор Эннар никогда бы не отпустила нас одних. И что бы мы сделали с драконом, когда вернулись в Холбард?
Андерс почувствовал еще один глубокий укол вины при мысли о том, что Эннар, их боевой учитель, которая подвергла себя и весь класс опасности, придет за ними. Если бы только, если бы только они не последовали за ним.
— Рейне здесь нравится, — сказал он, не совсем понимая, что думает по этому поводу.
— Как нравится? — спросила Лисабет. Лисабет всегда была единственной, кто защищал драконов в классе, задавала вопросы о том, как они могут быть такими злыми, как утверждали их учителя, когда они когда-то работали вместе с волками, производя магические артефакты, найденные по всему Валлену. Но сейчас она выглядела маленькой и испуганной.
— У нее были недели, — сказал он. — Не похоже, чтобы очень долго, но я был в Ульфаре столько же времени. И мы довольно хорошо узнали друг друга.
— Конечно, — ответила Лисабет. — Ты — мой лучший друг. Полагаю, у нее было столько же времени, чтобы познакомиться с драконами. Она захочет остаться здесь.
— Ну, помимо того, что она завела здесь друзей, Волчья Гвардия пыталась убить ее в прошлый раз, когда она была в Холбарде, — заметил он. — Она тоже захочет, чтобы мы остались. — По крайней мере, она захочет, чтобы он остался… он заставит ее позаботиться о Лисабет. — Я не знаю, безопасно ли это, но нам больше некуда идти. Мы украли Чашу. Или, по крайней мере, я, но они