– Нет… – пробормотал он, качая головой. – Нет.
Казалось, стены начали смыкаться вокруг, а перед глазами поплыли черные точки.
– У транавийцев это так легко выходит! – радостно воскликнула Пелагея. – О нет, нет. Вы ошиблись, этот мальчик рожден не женщиной, а ее сестрой! Если спрятать его за искаженной правдой, то никто ничего не заподозрит! А если отослать его в орден, управляющий Транавией, никто и не вспомнит этого ненужного славку! Стоит сжечь его кости и раздробить тело, и уже не будет иметь значения, кем он рожден. Создай оружие. Создай короля.
«Это ложь», – возникла отчаянная мысль в голове у Серефина. Но он знал – каким-то непостижимым образом, той частичкой души, в которой сохранился образ Малахии, – что это правда. И может, именно поэтому он ощутил такую боль, когда Малахия переступил порог комнаты Пелагеи и в его острозубой улыбке не появилось и намека на узнавание.
– Где твой брат, дорогой король? Куда пропал Черный Стервятник?
Слово «брат» выбило воздух из легких Серефина, словно удар в грудь.
– Откуда ты знаешь? – выдавил он.
Пелагея захихикала.
– Ты спрашиваешь так, словно сомневаешься в моих словах. Но ты и сам знаешь, что в вас течет одна кровь.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
Почему сейчас? Когда в нем бурлит кипящая ненависть к Черному Стервятнику, потому что из-за него он погиб. Из-за Малахии. Из-за своего брата.
– А кто еще тебе об этом расскажет? – поинтересовалась она. – Уж точно не твоя мать.
Серефин вздрогнул. Как много его мать знала о судьбе Малахии? Как такое вообще возможно?
Черные, как капли смолы, глаза Пелагеи следили за мотыльками, порхавшими вокруг головы Серефина.
– Это интересное развитие событий, – продолжила она. – Он уже разговаривал с тобой? Не сомневаюсь, что пытался. Но ты же транавиец, и тебя трудно сломить, а значит, слышал лишь шепот. Не тебя он хотел.
Пелагея склонила голову набок и, встав, подошла к тяжелым шторам, благодаря которым комната погрузилась в темноту. Она развела их в стороны, заливая помещение ослепительным светом.
– Тени ползут из тьмы, а возмездие приходит с небес, – прошептала она. – У тебя еще есть время, но оно быстро ускользнет. Слишком быстро. Все придет в движение, и лишь тогда ты поймешь, сможешь ли выстоять или упадешь.
Почувствовав, что может шевелиться вновь, Серефин с трудом поднялся на ноги. Он услышал больше, чем хотел. Но его не волновало, хотела ли она сказать что-то еще. Пелагея отвернулась от окна, и на ее лице появилась усмешка.
Потому что он уже бежал из ее башни прочь.
Серефин несся к покоям матери, не обращая внимания на протесты служанки.
– Я ее сын, – огрызнулся он, когда та увязалась за ним, что-то бормоча о приличиях.
Отыскав мать в гостиной, он так сильно хлопнул дверью перед носом служанки, что стоящая рядом стеклянная ваза покачнулась.
Клариса оторвалась от книги и многозначительно посмотрела на дверь, а затем на вазу.
– Когда ты собиралась мне все рассказать? – сказал Серефин, к собственному удивлению, невероятно спокойным тоном.
– О чем именно, мой дорогой? – поинтересовалась она, не обращая внимания на его взвинченное состояние.
Клариса сняла с лица матерчатую маску и, взмахнув рукой, подозвала его ближе. Но Серефин даже не шелохнулся. Он едва сдерживался, чтобы не взять проклятую вазу и не швырнуть ее об стену.
– Ты знала, что творил мой отец, – медленно, подбирая слова, произнес он. – Ты предупреждала меня об этом, потому что знала с самого начала.
Ее бледно-голубые глаза сузились, и Серефин вдруг невольно отметил, что им с Малахией достались ее глаза.
– Но ты остановил его, – спокойно сказала она, вновь надевая маску. – Корона теперь твоя.
– И ты знала, что ему помогали Стервятники.
– Да.
– И знала, кто из Стервятников стоит за этим.
Его мать слегка нахмурилась.
– Черный Стервятник.
– Как ты можешь не знать, кто он? – спросил Серефин, и в его голосе наконец послышались эмоции.
Он поднял руки и зарылся пальцами в волосы. Несколько месяцев он упорно скрывал информацию о Малахии, но и сам понимал, что в конце концов ему придется столкнуться с Черным Стервятником. Серефину придется заставить его ответить за предательство.
Вот только сейчас он запутался и не понимал, что ему делать дальше.
– О чем ты, Серефин?
– Ведьма все рассказала мне, – произнес он с нотками паники в голосе. – А у тебя даже не хватило порядочности сделать это. Ты знала, кем он станет, когда отправляла его к Стервятникам?
Эти слова заставили Кларису напрячься.
– Что?
– Тебя же никогда здесь не было. Конечно, ты не знала. Конечно, ты не видела его даже мельком, но ты могла хотя бы сказать об этом мне. Он находился здесь, так близко, все это время, а я ничего не знал.
Ее лицо побледнело.
Серефин рухнул в кресло и уткнулся лицом в ладони.
– Пелагея рассказала тебе? – холодно произнесла его мать, а напряжение повисло в комнате.
Он кивнул, не поднимая головы.
– Мальчик должен был остаться с Сильвией, – прошептала Клариса. – Бастарду не место при дворе, к тому же вокруг бродило слишком много подозрительных слухов.
– Я считал его просто кузеном, – сказал Серефин. – А ты позволила Стервятникам завладеть им.
– Не будь таким сентиментальным, Серефин, тебе это ужасно не идет. Он был слишком силен, чтобы стать кем-то еще.
– Зато теперь он стал Черным Стервятником и вступил в сговор с моим отцом, чтобы убить меня. Поэтому, полагаю, ты права.
Клариса открыла рот от шока, а ее лицо побледнело еще сильнее.
– Ты ошибаешься.
– Уверяю тебя, мама, не ошибаюсь. Мой младший брат предал меня, а я ничего не могу с этим поделать, потому что он занимает один из высших постов в Транавии. К тому же нет ни одного законодательного акта для подобных случаев, потому что ни один из Стервятников не наглел так сильно.
Некоторые осмеливались противостоять короне, потому что не всем Стервятникам нравились застенки собора и пещер. Но никто еще не заходил так далеко, как Малахия.
Она так резко вскинула руку ко рту, что Серефин на мгновение подумал, что у нее случится один из многочисленных припадков. Честно говоря, его удивляло, что она так долго пробыла в Гражике, ведь магический остаток в воздухе всегда плохо на ней сказывался.
– Слухи…
– На то они и слухи. Произошедшее было намного хуже.
Серефин вздохнул и откинул голову на спинку кресла. Потолок гостиной его матери был украшен яркими цветами, а среди них виднелись магические символы здоровья. И никаких Стервятников вокруг.
– Я думала, что он умер много лет назад. И почти жалею, что это оказалось не так.
«Потому что его судьба теперь в моих руках».
– Серефин…
– Мне не нужны твои оправдания, мама. Я понимаю, что тебя заботили лишь приличия. Да и как ты могла догадаться, что твой незаконнорожденный сын вырастет таким порочным и бездушным? Ох, подождите, такими же становятся все