Своятов Илья Голубкин:

«Илья, рожденный в семье крестьянина, с детства страдал от недуга, который мешал ему ходить. Клирик, воззвав к Збигнеуске, излечил его и наделил сверхчеловеческими силами, после чего Илья стал воином-монахом. А через года в одиночку защитил Коровград от захватчиков с моря».

Житие святых Васильева

Серефин Мелески прислонился ко входу в туннель и, прищурившись, всматривался в темноту. Солнце почти село, но его последние лучи все так же ослепляли его, лишая и без того – по общему признанию – ужасного зрения.

– Неужели ты позволишь им сбежать? – возмутилась Остия.

Не утруждаясь ответом, Серефин протянул руку к бедру, поднял книгу заклинаний, которая висела там привязанная к ремню, и открыл ее. Он пролистал несколько страниц, вырвал одну из них, а затем выронил книгу и протянул раскрытую руку Остии.

Сузив глаза, девушка покосилась на нож в своей руке. Так же молча она обхватила запястье юноши и провела лезвием по его ладони.

– Не его руку, – запротестовал Кацпер, который стоял, прислонившись к противоположной стене туннеля.

Проигнорировав и его, Серефин поднял руку. Кровь засочилась из пореза и медленно стекла по руке. Ладонь саднило, но прилив магии, который должен был за этим последовать, стирал любую незначительную боль. Он положил страницу из книги на окровавленную руку и подождал, пока бумага впитает кровь. Как только страницу окутали темные завитки дыма, по венам тут же заструилась магия, его зрение обострилось, а на снегу высветилась ярко-красная полоса, показывая путь к сбежавшему клирику.

На лице Серефина появилась улыбка:

– Пусть бежит.

– Зачем ты привязал себя к ней этим заклинанием? – спросила Остия.

– Она ничего не почувствовала. К тому же это не привязка, а просто след.

Теперь она могла убежать хоть на край света, и он все равно сможет выследить ее, если будет время от времени подпитывать заклинание своей кровью. А это было очень легко сделать.

– Смело, – заметил Кацпер.

Серефин бросил на него ироничный взгляд.

– Даже если она почувствовала заклинание, то все равно не сможет его сломать.

– Ты ничего не знаешь о магии, которую она использовала, так с чего ты решил, что она ничего не заметила?

Серефин нахмурился. Кацпер был прав, но он не собирался признаваться в этом.

– Пусть люди отыщут и схватят тех, кто выжил, – сказал он Остии.

Она кивнула и скрылась в туннеле.

Кацпер посмотрел ей вслед. Рукав его сюртука почти оторвали во время сражения, и теперь тот вместе с эполетом золотого цвета держался всего на нескольких ниточках. Подняв смуглую руку, он провел пальцами по темным кудрям и удивился, что они слиплись от крови.

– Почему ты не отправился за ней? Мы же искали доказательства существования кровавого клирика целую вечность и наконец нашли ее саму.

– Ты хочешь бродить по Калязину в темноте? – спросил Серефин.

Их полк не понаслышке знал, сколько смертельных опасностей таится здесь для тех, кто не знаком с местностью. Кроме того, Серефин плохо видел даже в солнечный день, что ж было говорить о сумерках. В темных глазах Кацпера вспыхнуло понимание, и он кивнул.

Серефин провел на фронте в Калязине почти три года и за это время лишь изредка возвращался домой. За это время ему уже стало казаться, что зима не закончится никогда. В этой стране даже в оттепель было все так же холодно. Только снег, мороз и леса. Последние пять месяцев Серефин со своим полком выискивал доказательства существования магии в Калязине. Его отец постоянно твердил об этом и требовал, чтобы Серефин отыскал клириков. Они могли переломить ход войны в пользу Калязина, а этого нельзя было допустить, особенно теперь, когда они нанесли решительный удар. Несколько недель назад транавийцы захватили город Волдога, который являлся жизненно важным форпостом врага. И это стало первым шагом к тому, чтобы наконец-то одержать верх в этой бесконечной войне.

– Если повезет, она приведет нас к своим войскам, – сказал Серефин, а затем повернулся и направился в тоннель, но остановился.

Рассеянно проведя рукой по шраму, пересекавшему его глаз, он обернулся к Кацперу:

– Зажжешь свет?

Эти слова прозвучали так высокомерно, что становилось понятно – это приказ, а не просьба. В любое другое время он бы сказал их более мягко, но сейчас его охватила такая дикая усталость, что на это просто не осталось сил.

– Да, прости.

Кацпер нащупал упавший на землю факел и снова зажег его.

Они прошли мимо кладовки, где прятались монахини, но там сейчас копался генерал-лейтенант Серефина, Теодор Кижек.

– Доложи моему отцу о сегодняшних событиях, – сказал Серефин.

Он не стал упоминать о клирике. Пусть отец думает, что она сбежала. И уж тем более ему не следовало знать, что Серефин отпустил ее.

– Слушаюсь, ваше высочество.

– Вы уже посчитали, сколько калязинцев выжило?

– По моим оценкам, около десятка, – ответил Теодор.

Серефин тихо хмыкнул. Ему предстояло решить, что делать с пленниками, а ему не особо это нравилось.

– Вы выяснили, была ли та девушка единственным клириком среди них? – Он не верил, что ему так повезет, но мечтать же не вредно.

– Если и есть кто-то еще, то они пока никак не проявили своих способностей, – сказал Теодор.

– Может, их удастся убедить поговорить с нами? – задумчиво произнес Кацпер, и в его темных глазах заискрилось предвкушение.

Серефин обладал прекрасной способностью убеждать других людей.

Он коротко кивнул. Действительно, почему бы не убедить