Да, подумал Тобиас. Легенды.
История, звучавшая из уст Сильвера, оказалась не слишком правдивой. Прошло четыреста лет, и люди многое приплели. Однажды Рыжий Фейри отправился в лес и встретил там сказочного принца.
Что ж, не то чтобы все было именно так, но похоже, подумал Тобиас.
Принц предложил путнику три желания в обмен на душу — традиционный мотив, взволнованно прокомментировал Сильвер. И тот захотел богатство, красоту и бессмертие. После этого Фабиан много лет терроризировал окрестности, грабя и забирая все, что ему хотелось, не проигрывая ни одной схватки. Наконец настал день, когда принц вернулся за душой Рыжего Фейри и пришел час возмездия.
Ах, Фабиан, с его длинной косой, отливающей медью, очаровательной улыбкой и сияющими глазами! Красота ему была не нужна, а богатство он завоевал сам.
Другое дело — бессмертие. Лес может дать его, в некотором роде. В конце концов, ведь это был лес Фабиана Рафелы.
* * *
Сильвер был одержим историей разбойника Зеленой лощины. Он возвращался к Тобиасу с новыми подробностями, деталями, о которых услышал или прочитал. Кажется, он опросил всех бабок в радиусе десяти миль вокруг леса. Тобиас молча его выслушивал. Когда становилось невмоготу, он пытался плыть по волнам голоса Сильвера.
— Вы поете? — спросил Тобиас, когда Генри прибежал к нему прямиком из магистрата в Хай-Локхэме со списком имен из метрических книг. Томас де Карре, Саймон Симмс, Джон Хантер, Джон Купер, Натан Леклер были повешены четыреста лет назад.
— Что? — прервал чтение жутких записей Сильвер. — Судя по всему, это и есть банда Рафелы, кроме него самого и его главного помощника: им-то удалось скрыться от погони в лесу… Простите, что вы сказали?
— Неважно, — сказал Тобиас.
Но Сильвер покраснел. Его волосы отросли и теперь длинными локонами обрамляли мягкое лицо. Он был красивым юношей. Не прекрасным, как Фабиан, но кто может с тем сравниться?
— Я, эм… Я немного пою. Вы хотели бы…
Тобиас пожал плечами.
— В лесу нечасто услышишь музыку, — сказал он.
Ему просто хотелось отвлечь Сильвера от истории, поэтому он был ошеломлен, когда в следующий раз юноша пришел к нему с… Черт, Тобиас даже не знал названия. Какой-то инструмент со струнами.
— Я подумал, может, вам придутся по душе народные песни, — сказал Сильвер, сладко краснея.
— Хм, — пробормотал Тобиас, стараясь не рассмеяться. — Вполне возможно.
Оказалось, Сильвер неплохо поет. У него был красивый, чистый и сильный голос, вызывающий у Тобиаса мысли о крепком дереве, которое выросло высоким и стройным под ярким солнцем. Краем глаза Тобиас увидел Куманику, прижавшуюся к ставням, чтобы послушать. Сильвер смотрел на свои пальцы, перебирающие струны, и розовый румянец не сходил с его щек, пока он пел. Старые песни. Тобиас узнавал мелодии, а вот слова помнил не все. Он наслаждался пением, по-настоящему наслаждался, не думая ни о чем, чувствуя себя человеком, а не тварью из-под старого дуба, пока Сильвер не провозгласил: «А эту песенку поют в деревне», — и завел про Кровавого Тоби.
Это был словно удар поддых. Мелодия та же, что насвистывал Натан, слова, в основном, те же, что придумали оба Джона, за исключением пары наиболее скабрезных куплетов. Голос Сильвера был не слишком подходящим для такой песни, но Тобиас почти его и не слышал. Он уставился в огонь, наблюдая за языками пламени, и в голове звучал тенор Фабиана, хрипловатый и фальшивый, а перед глазами стояла его сладкая улыбка и взгляд, искрящий дружелюбной насмешкой.
До весеннего равноденствия оставалось три дня. В деревне, должно быть, вовсю развешивают флаги и репетируют шествие детей. Это случалось каждый год, все четыреста лет, и впервые Тобиас об этом забыл.
Когда Сильвер закончил пение, Тобиас заставил себя его похвалить. Юноша посмотрел на него с любопытством. Умный парень, подумал Тобиас с внезапной горькой нежностью. Умный, бескорыстный, красивый юноша, который всегда возвращался и приносил Тобиасу сказки, словно бабочек в банке.
— Так уж получилось, и я знаю одну историю про лес, — сказал Тобиас.
Сильвер выпрямился.
— Правда?
— Вам рассказывали в Халлертоне о фестивале?
— Весенняя ярмарка, — тут же подхватил Сильвер. — Широко проводится по всей стране. Очевидно, отголоски более древнего праздника, возможно, в честь начала посевного сезона и старого бога или богини плодородия.
Тобиас невольно улыбнулся. Ох, Сильвер.
— Как правило, богини. Но в здешних местах это праздник Повелителя Лета.
Сильвер моргнул.
— Не слышал ничего подобного. Это полубожество или… может быть, Король Фей?
Тобиас пожал плечами.
— Он заправляет летом. Очень опасный. Выходит на свет весной и блуждает до осени. От него нужно отделаться, для этого и проводится фестиваль.
— Отделаться? — повторил Сильвер. — Так… э-э… Повелителя Лета отпугивают празднества?
— Нет-нет, он их обожает. Понимаете, они его отвлекают. Потешьте парня выпивкой, песнями, играми — и он не доставит никаких хлопот. Неприятности вас поджидают, когда ему становится скучно.
Для удовлетворения любопытства Сильвера Тобиас обрисовал кое-какие из неприятностей: жестокие розыгрыши, несчастные случаи, пропажа вещей. Брови Сильвера взлетели вверх. Когда речь зашла о краже юношей и девушек, он подался вперед.
— Вы уверены, что это не Король Фей? Звучит очень похоже, я читал о подобных мифах.
— Детей он не крадет, — пояснил Тобиас. Иногда фейри промышляли этим, а потом не знали, куда девать детишек. В свое время Тобиас отбил у незадачливых злобных похитителей нескольких, голодных и грязных малышей. — Юные, неженатые и незамужние, красивые. Он уводит их в лес, и больше о них ничего не известно.
— Я видел приготовления к нескольким свадьбам, — отметил Сильвер.
Тобиас кивнул.
— Поженятся до лета — и ничего им не грозит. На ярмарке они соединят руки над огнем. Удачное время для свадеб.
Сильвер улыбнулся.
— Полагаю, и нам следовало бы найти себе невест, для безопасности.
— Я слишком стар, — заявил Тобиас.
— Вовсе нет, мистер Финч.
Тобиас покачал головой.
— Но вы, конечно, вполне ему подойдете. Летом лучше держитесь от леса подальше. От леса и его глаз.
Брови Сильвера вновь устремились вверх.
— Мистер Финч, я знаю, что вы очень хорошо изучили местные леса. Вы полагаете, эта легенда правдива?
Тобиас промолчал.
— Мне известно, что увлечение сверхъестественным считают старомодным, — сказал Сильвер. — И многое из того, что я изучаю, по сути суеверия и полная чепуха. Но я лишен предубеждений и всегда открыт новому. Может быть, вы наблюдали в Зеленой лощине нечто, вызывающее у вас беспокойство?
Он наклонился вперед, и несмотря на серьезность тона в его глазах блеснул огонек. Тобиас не сомневался, что все сказанное им будет записано в маленьком блокноте Сильвера, приколото к бумаге, словно умирающая бабочка. Его собственное малодушие пробилось наружу и заткнуло глотку.
— Вовсе нет, — соврал Тобиас, хотя должен был сказать правду. — Только истории. Но сделайте одолжение старику и не приходите недельку-другую.
Сильвер рассмеялся.
— Если бы я не знал вас лучше,