— Оставайтесь здесь. Может, Перл даже пустит вас на кровать.
Потухшие глаза Сильвера оживились.
— Спасибо! — воскликнул он и, пожав руку Тобиасу, бросился к дому, слишком измученный, чтобы помнить о хороших манерах. Тобиас остался на некоторое время, вглядываясь в темноту под деревьями, высматривая быстрое движение, вспышку ярких глаз, пятно рыжины. Ничего. Тобиас глубоко вздохнул и поднял руки.
Деревья сгрудились вокруг дома, почтительно расступаясь лишь перед старым дубом, тропинка исчезла и густой туман клоками повис на ветвях. Куманика вздыбила землю — опять в огороде, храни ее господь, — и вонзила узловатые пальцы ног в почву, разрастаясь колючками. Быть может, Повелитель Лета никогда и не узнает, что этой ночью в его лесу спит смертный. Может, он поднимет своих оголодавших призраков и отправится в «Лису и перья», или на холмы, на восток, к болотам, там они найдут заблудшего путника или беднягу-нищего, который станет достаточной жертвой до конца лета. Только не Сильвер.
Тобиас шумно выдохнул, отвернулся и вошел в дом.
Фабиан его опередил.
— Славного вечерочка, Тоби, — дружелюбно улыбнулся он и склонил голову набок. Фабиан устроился на полу у очага, вытянув длинную ногу, а Сильвер занял кресло Тобиаса у окна. Его отменное пальто висело на спинке. Кто-то же должен ему помогать снимать и надевать пальто, вдруг подумал Тобиас. Фабиан, должно быть, и помог: положил ладони на плечи Сильвера, распахнул полы, аккуратно снял и повесил на спинку.
Брови Сильвера были вздернуты в удивлении. Серое облачение Фабиана слегка мерцало, а гибкое тело окутывал старомодный плащ. Белозубая улыбка блистала на лице, которое стало еще более прекрасным, чем четыреста лет назад под лунным светом у старого святилища. Фабиан говорил с Тобиасом, но смотрел не на него — пристальным, настойчивым взглядом он сверлил Сильвера. Перл сгорбилась в углу, ее хвост тревожно бил по полу.
В животе Тобиаса скрутился узел. Он знал, что это неизбежно. Он знал и не позволял себе думать. Кем бы Тобиас ни стал, ожив под старым дубом, он был всего лишь подданным Повелителя Лета.
— Кто это, Тоби? — спросил Фабиан. Мерцали не только его одежды — сам он тускло сиял. — Я думал, у тебя нет друзей, кроме меня.
Тобиас промолчал. Сильвер бросил на него удивленный взгляд и представился.
— Сильвер, — ласково повторил Фабиан. — Что же ты за человек, Сильвер?
Странный вопрос, и откровенный. Сильвер замялся.
— Фольклорист, полагаю. И археолог-любитель, в большей степени любитель, чем археолог.
— Удивлен, вам с Тоби, видать, есть о чем поговорить друг с другом. Он никогда не верил во всякие сказочки.
Сильвер моргнул и решил не отвечать на этот выпад.
— А вы? — спросил он.
Улыбка Фабиана стала еще шире, соблазнительная, шальная.
— Думается мне, ты уже знаешь ответ на свой вопрос.
— Фабиан, — вмешался Тобиас.
— Я слышал твое пение, когда спал, — доверительно сообщил Фабиан. — Там, под старым дубом, спится так сладко. Но я услышал, как ты меня позвал, прямо здесь, посреди моих владений. Серебристый голосок в лесу, серебряные песни для принца лета.
Сильвер моргал, морща лоб в недоумении.
— Какой сладкий, — протянул Фабиан. — Угодил, Тоби. Мой великодушный друг.
— Только не он, — сказал Тобиас. — Нет, Фабиан, найди другого.
— Прямо в моем доме, — глаза Фабиана наполнились болезненным сиянием, а улыбка стала устрашающей. — Нет, Тоби, полагаю, это все-таки он.
— Я весьма сожалею, — пробормотал Сильвер. — Но вы сказали… Если я не ослышался… — Он умолк.
— Фэй, если ты когда-нибудь меня любил… — произнес Тобиас.
Фабиан встал. Он подошел к Сильверу и собственнически положил ладонь на его затылок, зарываясь пальцами в локоны. Больше, чем Тобиас когда-либо мог себе позволить. Сильвер медленно поднялся на ноги. Не веря своей дерзости, Тобиас потянулся к поясу за кремниевым ножом. Фабиан усмехнулся.
Нож разлетелся на куски.
— Быть может, ты величайший хранитель Зеленой лощины, Тоби. Но я — ее хозяин. Пойдем, мой сладкий.
Последние слова предназначались Сильверу, и тот последовал за Фабианом, слегка спотыкаясь. У двери Генри обернулся и с трудом сказал:
— Мистер Финч, могу я попросить… там… — Он мазнул взглядом пальто, висевшее на спинке кресла. — Моя записная книжка.
— Тебе она больше не понадобится, — шепнул Фабиан, прижимаясь губами к уху Сильвера.
— Конечно. Да. Если бы вы могли передать ее моей матери… Спасибо. Да… Благодарю. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Тоби, — пропел Фабиан и, обняв Сильвера за плечи, увел его в темноту. Прощальные тени очертили бледное лицо Повелителя Лета, когда он отвернулся от огня, — темная впадина на виске, тьма на лбу. А потом он ушел. Оба они ушли.
Тобиас очнулся от оцепенения и бросился за ними, но никого, разумеется, за порогом уже не было. Разумеется. Деревья прижимались к дому, туман клубился у их корней. Тобиас услышал голоса вдали, топот, крики, перезвон бубенцов. Кавалькаду, что производила такой шум, Тобиас видел всего несколько раз в жизни, но слышал каждый год.
Куманика оказалась рядом, но Тобиас не мог заставить себя заговорить. Он вернулся в дом и лег на свою кровать. Перл так и не пришла греть ему ноги. Проснувшись утром, Тобиас обнаружил ее, свернувшуюся калачиком, на пальто Сильвера.
Тобиас взял его. Аккуратно перекинул через руку. Маленькая записная книжка в кожаном переплете во внутреннем кармане пальто оттягивала ткань. В голове Тобиаса было пусто. Он направился по тропе к поместью.
На опушке он застыл у подаренной Сильвером трости, которая стараниями Куманики выросла в молодое, здоровое и сильное дерево. Тобиас аккуратно повесил пальто на нижнюю ветвь. Кто-нибудь обязательно его найдет, а вместе с ним — и записную книжку Сильвера. Это все, что мог сделать хранитель леса.
По крайней мере, теперь не нужно следить за деревней, патрулировать границы и делать все то, что он делал из года в год с марта по сентябрь, пытаясь удержать Фабиана подальше от мира, которому тот больше не принадлежал. С красивым, юным партнером для летних забав Фабиан уже не представлял никакой угрозы ничему людскому. Так повелось с давних пор, как Фабиан Рафела стал хозяином Зеленой лощины, а Тоби Финч — его верным слугой. Только вот Фабиан с тех пор сильно изменился.
Тобиас вернулся домой, все так же изгоняя всякую мысль из головы.
II
— МИСТЕР ФИНЧ! МИСТЕР ФИНЧ! МИСТЕР ФИНЧ! — разносились по лесу вопли. Тобиас не отрывал взгляда от кремниевого лезвия, над которым корпел. Ему потребен новый нож. А дом нельзя отыскать, если лес не захочет его показать.
— Мистер Финч, я ведь могу целый день стоять на этом месте, чем и планирую заняться! — в голосе слышалась угроза. Тобиас поднял глаза. Куманика за окошком вопросительно на него смотрела.
— И не полагайте, будто можете испугать меня своими колючками, — едко добавил голос. — Что за идея!