— Отчасти, — со смехом ответила Пейдж. — Я работник социальной сферы. Приходится иметь дело с неблагополучными семьями… людьми, живущими на пособие по безработице… иногда среди них встречаются не особенно приятные личности. Но время от времени знакомишься с просто потрясающими людьми.
— Это правда! — воскликнул Мика, просияв. — Видишь? Ты все понимаешь. И я точно знаю, что ты имеешь в виду. Они улыбнулись друг другу, и Пейдж поспешно опустила глаза, чтобы умерить свой пыл. Жаль, что в стеклянной стене не было окна — не мешало бы немного остудиться. В этот миг в легком декольтированном платье ей было жарче, чем в толстом шерстяном свитере. Мика тоже отвел взгляд, открыл меню и снова просмотрел перечень блюд.
— Итак… что предпочитает на ужин Пейдж Мэттьюс? — спросил он, отпивая из бокала.
— Ну, определенно не рыбу, — ответила Пейдж. — Не ем ни крабов, ни омаров, ни лобстеров, ни другую морскую и речную живность.
— Принято к сведению, — усмехнулся Мика, которого явно развеселила ее наивная искренность.
— Зато я люблю ризотто, — продолжала Пейдж, обрадованная тем, что в меню указывалось несколько видов. И молодую баранину. — Она виновато покосилась на Мику. — Знаю, жестоко есть маленьких ягнят, но я стараюсь об этом не думать.
— В этом нет ничего криминального, — сказал Мика, закрывая меню. — Человек должен иметь свои слабости. Я вот, например, обожаю научную фантастику. Читаю взахлеб и ничего не могу с собой поделать. Пейдж, подавив вздох, смерила его скептическим взглядом.
— Боже мой. И у меня свидание с этим человеком? Детский сад, — съязвила она. — И в каком духе фантастика — «Затерянные в космосе» или «Секретные материалы»? — Ближе к «Звездным войнам», — улыбнулся Мика. — Только в старой версии, не в новой.
— А, ну тогда еще ничего, терпимо, — сказала Пейдж и вздохнула с нарочитым облегчением. Оба расхохотались, и Пейдж обнаружила, что не в силах сдержать улыбку. «Все идет хорошо. Очень, очень хорошо».
— Ну, а что любишь читать ты? — спросил Мика, кладя локти на стол. — Могу поспорить, что любовные романы.
— О, только не это, — презрительно фыркнула Пейдж. — Их у нас читает Фиби, причем с такой скоростью, словно торопится прочитать их все, пока они не вышли из моды. Что, кстати, уже произошло лет сто назад. Я же предпочитаю классику. Очень люблю Джейн Остин, а в последнее время увлекаюсь Уилл ой Катер.
— Ага, значит, все — таки любишь любовные романы, — с легкой улыбкой заметил Мика. Только классические.
— Эй! Это совсем другое, — возмутилась было Пейдж, но тут же сдалась. В конце концов, Мика был прав. Но откуда она могла знать, что ему известно, о чем писали Остин и Катер? Обычно парни уважительно кивали, будто бы понимая, о чем речь, не желая признаваться, что абсолютно не разбираются в литературе. Вдруг перед ними возник официант, настолько бесшумно и незаметно, что казалось, он материализовался из воздуха.
— Готовы сделать заказ? — спросил он, слегка наклоняясь вперед.
— Да. Мы оба будем баранину, — сказал Мика, возвращая ему меню. — И… Пейдж, ты определилась с ризотто?
— С тыквой, пожалуйста, — с улыбкой повернулась Пейдж к официанту.
— Звучит аппетитно, — кивнул Мика. — Два, пожалуйста. Пейдж сложила руки на столе и посмотрела Мике прямо в глаза, что было нелегко. Каждый раз ей казалось, что она утопает в их яркой синеве, и в груди у нее все трепетало, словно крылья бабочки.
— В чем дело, мистер Грант? Не можете выбрать сами? — шутливым тоном спросила Пейдж.
— Может быть, мне просто хочется знать о тебе все, — помолчав, ответил Мика. — В том числе какова на вкус пища, которую ты любишь. Пейдж была польщена, но постаралась этого не показать. Если следовать логике, ты, вернувшись домой, бросишься читать «Разум и чувства», облачишься в розовую фланелевую пижаму и будешь засыпать под музыку, которая нравится мне? Мика медленно растянул губы в улыбке и наклонился к Пейдж так близко, что она ощутила на лице свежесть его дыхания.
— Если будет нужно, — с расстановкой проговорил он, — то да. Вдруг Пейдж захлестнула волна слабости, перед глазами встала пелена белесого тумана, испещренная серыми крапинками. Ее бросило в жар, и она, откинувшись на спинку стула, сделала ровный, глубокий вдох. За последние двадцать четыре часа Пейдж не уставала поражаться ощущениям, которые вызывал у нее Мика, но на этот раз это было нечто иное.
— Тебе нехорошо? — с участием спросил Мика, хмуря брови.
— Нет, все в порядке, — поспешила заверить его Пейдж и, глотнув воды, провела рукой по затылку. — Наверное, это от высоты… такой вид за окном… От этого немного… кружится голова. «Хорошая отговорка. Просто отличная отговорка». Мика тут же подозвал управляющего и спросил, нельзя ли пересесть подальше от окна. Управляющий оказался на редкость расторопным, так что уже через несколько секунд они сидели за другим столиком у стены. Пейдж, с одной стороны, чувствуя невероятное облегчение от того, что ей удалось с честью выйти из затруднительного положения, вместе с тем, направляясь вслед за официантом к другому столу, ощущала огромное внутреннее напряжение; Она была напугана тем, что с ней происходило, потому что догадывалась, что это не внезапное головокружение и не физическое недомогание. Это все из — за Мики. Другого объяснения не было. Пейдж влюбилась. Влюбилась по — настоящему.
Мика осторожно открыл дверь огромного особняка в одном из старых кварталов города. Пейдж на цыпочках, стараясь не шуметь, переступила порог и, оглядевшись, была потрясена увиденным. Она представляла себе детские приюты в основном по описаниям классиков, но этот дом больше походил на резиденцию лорда, чем на захудалое обиталище бездомных детей.
— И это приют? — прошептала Пейдж, скользя взглядом по сверкающему паркету и картинам на стенах.
— Будем называть это просто домом, — так же шепотом ответил Мика. — Дети очень остро чувствуют разницу. Рука об руку они пошли по просторному фойе к лифту.
— Ты приводишь сюда всех своих девушек? — с улыбкой спросила Пейдж, слегка отклоняясь назад, чтобы видеть в этот момент лицо Мики.
— Ну, ты же хотела узнать, чем я занимаюсь, вот я и решил похвастаться, — ответил Мика, нажимая кнопку вызова. Двери лифта бесшумно открылись, и Пейдж шагнула внутрь. Через несколько секунд они с Микой вышли на пятом этаже, оказавшись в длинном коридоре, устланном толстым ворсистым ковром. В молчании идя следуя за Микой, Пейдж заметила, что на двери каждой комнаты висела табличка с рисунком и написанным от руки именем ребенка.
— Это сделали сами дети? — поинтересовалась она, осторожно прикасаясь пальцами к голубому нарисованному киту с выведенной золотой краской подписью: «Иона».
— Да, Иона просто помешан