Как спасти жизнь

ДЖО

Что я знаю о любви? То, что я помнила, вырвано с корнями.

От прошлого у меня остался грубый шрам на лице.

Мама была моим миром, ярким и цветным. Я с трудом помню ее.

Я привыкла сближаться с парнями, на которых мне наплевать. Но Эван – другое дело.

Для других он был изгоем. Я же видела свет в его душе.

Когда стало слишком поздно, я поняла, что впервые смогла полюбить.

ЭВАН

С ранних лет я жил в приемной семье и терпел жестокие издевательства.

Было ли это место моим домом? Я думал, что рано или поздно сбегу.

У меня была мечта побить рекорд по погружению в воду.

Если бы не Джо, то однажды я остался бы под водой навсегда.

Она спасла меня.

Но я все разрушил. И сейчас со мной лишь обрывки воспоминаний.

В своих снах я видел, что Джо в опасности.

Теперь я должен ее спасти.

«Он работал дальнобойщиком, и его единственная страсть – дорога. Джерри не создан для воспитания детей, не говоря уже о девушке подросткового возраста. И пусть дома он оставался всего на несколько дней в месяц, у меня хотя бы имелась крыша над головой. Я, в свою очередь, старалась стать самым лучшим ребенком на свете. Узнай кто-нибудь из школы о том, сколько времени я провожу без присмотра, опека непременно заинтересовалась бы этим вопросом, а Джерри из-за подобной халатности попал бы в беду. Но я никогда никому не рассказывала. Зачем мне это? В данной ситуации передо мной открывалось два пути: либо жить с Джерри, либо с семьей отца в городе Фейетвилл, Северная Каролина. А уж они точно вышвырнули бы меня на улицу. Когда мне было тринадцать, выяснилось, что сотворил со мной дядя Джаспер. Дальнейшие события походили на бомбу, сброшенную на их счастливый воображаемый мир и уничтожившую его. Моя мать покончила с собой, Джаспер попал за решетку, а семейство Кларков так и не простило мне произошедшего. И отца не оказалось рядом, чтобы защитить меня в первую очередь от своего больного брата, а потом и оградить от остального. Моего отца звали Винсент, и это почти все, что мне о нем известно. Лишь имя и то, что он погиб в Афганистане, когда мне было два года. Я даже не представляю, каким он мог бы стать родителем. Не исключено, что плохим, а может, нормальным или вообще лучшим на свете. Если бы не придурок-боевик, бросивший самодельную бомбу в патруль моего отца, наша семья осталась бы цела, мама не покончила бы с собой, а я не оказалась бы изуродованной изнутри и снаружи.»