– Да, думаю, да.
Кайл снова вздохнул, но на этот раз с облегчением. Он подошел ко мне, и я крепко обняла его: попыталась впитать ощущение его рук на мне в последний раз. Я втянула носом запах, крепче вцепившись в него. Затем выдохнула, и он ускользнул.
Кайл направился к двери, а я отступила назад в сторону крошечной кухни. Кайл перекинул сумку через плечо.
– Увидимся, Дар.
Я отвела глаза в сторону, а затем зажмурилась, услышав звук закрывающейся двери. Щелчок был таким же громким, как и пощечина.
– Увидимся, – пробормотала я.
* * *– Ты уверена, что хочешь это сделать? – спросила Зельда. Скрип подъезжавшего к остановке автобуса практически заглушил ее слова, а легкий летний дождик осыпал, словно бриллиантами, длинные темные волосы моей подруги.
Бекетт, ее жених и мой лучший друг, возвышался над ней. Инстинктивно он слегка склонился, защищая ее от непогоды, думаю, даже не осознавая, что делает это. Он нахмурился, поджав губы. Беспокойство сделало его голубые глаза более пронзительными.
– Уверена, – ответила я Зельде, поправляя на плече тяжелый рюкзак. Подошел носильщик и забрал мою зеленую армейскую сумку, чтобы поставить ее в отсек в нижней части автобуса. – А готова я или нет, это уже другой вопрос.
– Так ты готова сделать это? – спросил Бекетт с легкой усмешкой.
Зельда толкнула его.
– Умник.
Мой взгляд скользнул по ним с нежностью и… завистью. Зельда и Бекетт получили свое «долго-и-счастливо» и жили, публикуя комиксы и безумно любя друг друга. Зависть ужалила меня из-за того, что есть у них: любовь, которая казалась невозможной для человека с моей историей. Но я покидала город не для того, чтобы кого-то найти, а чтобы оставить кого-то в прошлом. Прежнюю себя.
Расставаться с Зельдой и Бекеттом немного страшно, но поскольку они были моими лучшими друзьями, я знала, что они не исчезнут из моей жизни после отъезда из Нью-Йорка.
– Святые угодники. Я уезжаю из Нью-Йорка.
– Ну да, – подтвердила Зельда. – Ты не просто оставляешь город, ты собираешься проехать через всю страну.
Она поджала губы и пристально посмотрела на меня своими огромными зелеными глазами.
– Повтори, пожалуйста, что такого есть в Сан-Франциско, чего нет в Бруклине?
«Шанс начать все заново, где никто не знает, что я бывшая наркоманка».
– Работа, спонсор из общества анонимных наркоманов и шестимесячная субаренда, – ответила я, заставив себя улыбнуться. – Не переживай. Если новый город пережует меня и выплюнет, то к Рождеству я вернусь в Нью-Йорк.
– У тебя все получится, – сказал Бекетт, заключая меня в объятья.
Я прижалась к нему в ответ.
– Спасибо.
– Звони, если что-нибудь понадобится. В любое время.
Я спрятала свою грустную улыбку в его куртке. Меня нельзя назвать человеком, которому звонят в трудную минуту. Я звонила, но никогда не была той, кто получает эти звонки.
«Но я могу все изменить».
Подошла очередь объятий Зельды, и я почувствовала исходящий от нее запах корицы и чернил.
– Люблю тебя, Дар.
– Люблю тебя, Зел. И тебя тоже, Бек.
– Будь осторожна, – сказал Бекетт. Дождь усилился, и парень накрыл девушку своей курткой.
– Убирайтесь отсюда, пока я не разрыдалась, – воскликнула я, прогоняя их.
Пара двинулась прочь, и, когда они скрылись из виду, я шагнула под дождь, подставив лицо под капли.
Ничто в мире не могло сравниться с нью-йоркским дождем. Я позволила ему окропить себя в последний раз, прежде чем сесть в автобус, надеясь выйти в Сан-Франциско чистой и обновленной.
* * *Оказалось, что в трехдневной поездке на автобусе нет ничего обновляющего.
Через три тысячи миль – большая часть которых была проведена с маленькой старушкой по соседству, похрапывающей на моем плече – я сошла с автобуса «Грейхаунд»[3] в ослепляющие солнечные лучи раннего утра Сан-Франциско. Город оказался более золотистым и сверкающим, нежели туманный Нью-Йорк, и я потянулась, приветствуя его. Позволила ему проникнуть в меня, представляя, как золотой луч света наполняет меня силой духа и воли, помогая стать лучшей версией себя. Я, конечно, не превратилась волшебным образом в одного из супергероев комиксов Зельды, но все равно было приятно.
Когда носильщик освободил багажный отсек автобуса, я нашла свою огромную зеленую сумку и перебросила через плечо, присоединив ее к весу фиолетового рюкзака на спине. Затем вышла к центру вокзала, чтобы найти карту общественного транспорта, которая указала бы мне путь в мой новый район. Взгляд остановился на молодом парне, прислонившемся к фонарному столбу и сканирующем толпу. Он выглядел как типичный голливудский красавчик – актер, играющий кочегара в фильме пятидесятых, с густыми темно-каштановыми волосами и точеной челюстью. На нем была белая футболка, джинсы и черные ботинки. Единственное, чего ему не хватало, это сигареты, заправленной за ухо, и рубашки с закатанными рукавами. Он заметил меня и оттолкнулся плечом от столба.
– Дарлин Монтгомери?
Я замерла.
– Да. Кто?.. Вы Макс Кауфман?
– Это я, – ответил он, протягивая руку.
– Не слишком ли вы молоды для спонсора? – задала вопрос, блуждая взглядом по его широкой мускулистой груди, красивому лицу и пронзительным карим глазам.
«Он слишком горяч для спонсора. Господи, помилуй».
– Сильные мира сего посчитали, что у меня достаточно опыта для помощи, – произнес Макс. – Я слишком рано встал на этот порочный путь.
Я усмехнулась.
– Продвинутый для своего возраста?
Макс ухмыльнулся в ответ.
– Первый среди малолетних преступников.
Я рассмеялась, а затем вздохнула.
– Ты очарователен.
– Повтори.
Я подбоченилась одной рукой, а другой пригрозила ему:
– Предупреждаю сразу, я завязала с мужчинами на год. Так что, несмотря ни на что, между нами ничего не будет, ясно? Даже если я позвоню тебе ночью, рыдая от отчаянья, ты должен оставаться сильным. Понял?
Макс скептически рассмеялся.
– Ладно, здесь только доля шутки, – сказала я. – Не думаю, что ты хочешь прыгнуть со мной в постель, но я гарантирую, что у меня будет по крайней мере одна одинокая ночь, а ты до смешного красив. Опасное сочетание.
Макс снова разразился смехом.
– Я полностью принимаю твои условия. Твое целомудрие в безопасности, Дарлин, обещаю. Я гей.
Я прищурилась.
– Ага, охотно верю.
– Слово скаута.
– Окей. Неплохое начало, – ответила я. – Но это не значит, что я не попытаюсь позвонить тебе.
Макс усмехнулся, покачав головой.
– Думаю, я справлюсь. – Он протянул мне руку, за которую я сразу же ухватилась. – Давай познакомлю тебя со всем здесь.
– Так ты мой официальный проводник по Сан-Франциско?
– Любезно предоставленный обществом анонимных наркоманов и министерством юстиции.
– Три собрания в неделю – это перебор, не находишь? Я чиста уже полтора года, – возмущенно пробурчала я в ответ.
– Не мне решать, – сказал Макс, посмотрев на меня сверху вниз. – Ты же знаешь, что не можешь пропустить ни одного собрания?
– И не собираюсь. Пусть у меня будет десяток одиноких ночей, но это не значит, что я вернусь к употреблению. Не вернусь. Никогда.
Макс улыбнулся на мои слова.
– Приятно слышать.
– Знаю, знаю. Ты уже слышал подобное раньше.
– Ага, но все мы с чего-то начинали.
Мы вышли на залитую солнцем