Я приложил два пальца к губам и издал низкий свист.
Пение остановилась, и Бенни Ходжс выбрался из грузовика. Он широко улыбнулся, его зубы засияли белым на темной коже, а потом улыбка снова превратилась в скучное безразличие тринадцатилетнего.
– Что случилось, брат? – спросил он, вытирая руки о джинсы, а затем предлагая мне стукнуться кулаками. – С днем рождения.
– Спасибо.
– Мама тебе кое-что приготовила. Подожди, дай я принесу.
Он нырнул в отверстие забора-рабицы. Его слишком тонкое пальто развевалось позади, пока он бежал по примятой снегом траве. Он зашел в дом и вышел с маленьким круглым тортом на тарелке под полиэтиленовой оберткой. Из кармана Бенни торчали вилки и дребезжали, пока он бежал.
Он снова пролез под забором и протянул мне торт. На нем была белая, с сырным кремом, глазурь и оранжевая надпись неаккуратным мальчишеским почерком: «С днем рождения».
– Морковный торт, – сказал мой названый братишка, сияя. – Твой любимый, верно? И я сам написал слова.
– Спасибо, Бенни, – ответил я, и мое сердце сжалось. – Спасибо и Иоланде.
– Она на работе, но попросила передать тебе «С днем рождения». – Он уставился на меня, и в его темно-карих глазах читалось нескрываемое желание. – Мы сейчас возьмемся за него, да?
Я засмеялся.
– Да, давай сделаем это. Но сначала…
Я отложил торт на шину грузовой фуры и достал пакет из «Аутпоста». Бенни подозрительно уставился на него.
– Что это?
– Куртка.
– Сейчас мой день рождения или твой?
Я протянул пакет.
– Твоя слишком тонкая. Бери.
Он колебался. Гордость не давала ему поднять руки.
Я вздохнул.
– Твоя мама заботится о том, чтобы у тебя была крыша над головой?
– Ага.
– И еда на тарелке?
Он кивнул.
– Точно, – ответил я. – А как часто она делает что-то для меня и бати?
Бенни поскреб пальцем подбородок.
– Раз в неделю?
– По меньшей мере. Это за то, что она заботится о нас, – я протянул пакет. – Теперь мы о ней позаботимся. Бери.
Он взял пакет.
– Дети в школе издевались надо мной… – Он снял старое пальто и надел новую куртку. Застегнул до подбородка и разгладил рукава. Он улыбнулся и на мгновение стал обычным ребенком, а не молодым человеком, которому пришлось быстро повзрослеть без отца.
– Она теплая, – сказал он.
– Хорошо.
Мы пожали руки, и он слегка приобнял меня, по-мужски хлопнув по спине.
– Спасибо, бро, – сказал он, его голос казался напряженным, и объятия продлились чуть дольше, чем нужно. Я позволил ему это.
Я встретил Бенни три года назад. Или, скорее, нашел его, тут, рядом с забором. Он съежился у фуры, плача по своему отцу, убитому в Афганистане, когда Бенни было всего пять. Он хотел поплакать где-то вдали от дома.
«Где мама не увидит и не станет волноваться», – сказал он тогда. Он рассказал мне, что его задача теперь заботиться о ней. Я сказал ему, что тоже забочусь о своем бате. С тех пор мы друзья.
Бенни отпустил меня и позволил сентиментальному мгновению растаять в холодном воздухе.
– Как школа на этой неделе? – спросил я, пока мы ели торт.
– Норм, – ответил Бенни. – Контрольная по наукам.
– И?
– Эм.
– Ты слишком умный для «Эм». Работай усерднее. Ты же держишься подальше от неприятностей?
– Ага. А ты?
Я взглянул на него, приподняв брови.
– Всегда.
Он засмеялся.
– Ага, точно. Кто твоя новая девушка на этой неделе?
– У меня ее нет.
– Чушь. Ты король секс-встреч.
– Твоя мама знает, что ты так говоришь?
– Нет.
– Ну как же?
Он пожал плечами:
– Ей все равно.
Судя по тому, что я знал об Иоланде Ходжс, ей было совсем не все равно. Еще ей было не безразлично, какой пример я подаю ее сыну. Но однажды вечером я позволил ему поиграть с моим телефоном, и он увидел сообщения не по возрасту от одной из девушек, с которой я иногда проводил ночи. Чтобы снять напряжение.
Естественно, Бенни задал тысячу вопросов. Тогда я не стал ему врать и сейчас не собирался.
– Послушай, – сказал я, пытаясь произнести умные слова. Моя челюсть работала словно на ржавых петлях. – Ты должен хорошо обращаться со всеми девушками. Что бы то ни было. Когда бы то ни было.
– Хорошо.
– Я не шучу. Девушки, которых я…
– Трахаешь? Чпокаешь? Занимаешься сексом с которыми?
Я взглянул на него. Он широко улыбнулся мне.
– Да ладно, – ответил я. – Эти девушки. Мы понимаем друг друга. Это нормально, что я не держусь рядом, и не вожу их на свидания, и не звоню им все время. Они не мои девушки и не ждут этого. Иногда девушкам нравится…
– Трахаться? Чпокаться? Заниматься сексом?
Я засмеялся.
– Да. Именно так. В этом нет ничего плохого, пока все довольны, понятно?
Бенни внимательно посмотрел на меня, нахмурившись.
– Почему ты устраиваешь мне эти внеклассные занятия?
– Это важно.
Он подумал об этом, а потом пожал плечами.
– Ладно.
Мы ели торт, когда солнце прорвалось через серость и засияло на поверхности ржавого пикапа. Бенни стал напевать «Feeling good».
– С каких пор ты слушаешь Нину Симон? – спросил я.
Он моргнул.
– Кого?
– Певицу, чью песню ты поешь.
– Не знаю никакой Нины. Я услышал ее в видео Jay-Z.
– Думаю, сойдет и так.
– Сегодня вечером твой последний спектакль? – спросил он.
– Последний Эдип, да.
– Тебе грустно из-за этого?
– Не очень, – ответил я.
По какой-то причине ко мне вернулись воспоминания об Уиллоу Холлоуэй, стоящей около театра с программкой в руке.
Я взглянул на Бенни, его щеку, испачканную глазурью, и улыбнулся.
– Это был хороший день рождения.
Глава седьмая
Уиллоу
Утром в понедельник на уроке английского я села за единственную свободную парту – на последнем ряду возле Айзека Пирса. Он уже сидел на своем месте, которое я заняла на прошлой неделе, – откинувшись, скрестив руки и раскинув ноги. Он смотрел прямо перед собой, когда я прошла по проходу, и я постаралась лишь мельком взглянуть на него. Кожаная куртка, джинсы, ботинки. Жесткие, угловатые черты его лица уже не казались божественными, как под сценическим светом, но оставались такими же поразительно красивыми.
Я уселась за парту рядом с ним и засунула рюкзак под ноги. Неземная игра Айзека все выходные не отпускала меня. Казалось странным сесть рядом с ним на чем-то таком обычном, как урок английского, хотя я начинала понимать, почему Айзек хранил слова для сцены – он сидел на стуле так, словно тот едва мог удержать его.
«Он слишком велик для этого городка».
Я бросила на него взгляд и увидела, что и он исподтишка смотрит на меня. Сердце подпрыгнуло в груди. Мы оба отвернулись. Я сидела идеально неподвижно, пока электрическое покалывание не сошло на нет.
«Черт побери».
– Привет, – прошептал чей-то голос слева от меня.
Я повернула голову и увидела Энджи, склонившуюся над спинкой стула и уставившуюся на меня. В ее карих глазах плясало веселое изумление. На ее толстовке был нарисован графический носорог и надпись «Пухленьким единорогам тоже нужна любовь».
– Мы встречались? – спросила она. – Ты кажешься знакомой? Мы тусили в прошлую пятницу вместе или я себе это придумала?
– О, привет, – ответила я, одаряя ее улыбкой. – Как