– Я жила во многих местах.
– Вы, стало быть, путешественница.
– Скорее, бродяга, странница. Вероятно, лучше назвать это так.
– Бродяжничество предполагает отсутствие цели.
– Неужели? Нет, такое невозможно. Потому что оно привело меня сюда.
Она чуть сдвигается вперед, так что теперь сидит на самом краешке скамейки, передвинувшись, кажется, дюйма на два или на три. И тем не менее впечатление такое, будто теперь она сидит прямо на моем столе. Расстояние между нами слишком маленькое, что довольно бестактно. Теперь я чувствую, как от нее пахнет. Аромат, смутно напоминающий запах гнилой соломы, гумна или тесного скотного двора, битком набитого животными. Проходит секунда, когда я чувствую, что, кажется, не смогу вдохнуть еще раз, не выразив при этом явного отвращения. И тут она начинает говорить. Ее речь не совсем перекрывает этот запах, но несколько уменьшает его интенсивность.
– Я представляю клиента, который прежде всего требует полной конфиденциальности и осторожности. В данном случае, как вы, несомненно, поймете и должным образом оцените, это требование налагает на меня определенные ограничения, так что я могу сообщить вам лишь самую необходимую информацию.
– Принцип «знаешь лишь то, что тебе необходимо знать».
– Да, – говорит женщина и склоняет голову набок, как будто никогда раньше не слышала этого выражения. – Только то, что вам необходимо знать.
– И в чем это необходимое заключается?
– Нам нужен ваш опыт и знания, чтобы помочь моему клиенту понять некий имеющий место процесс, представляющий весьма значительный интерес. Именно поэтому я здесь. Чтоб пригласить вас в качестве консультанта, использовать ваши профессиональные знания и проницательность, ваш опыт наблюдений, словом, все, что вы сочтете необходимым для того, чтобы прояснить дело и помочь нам понять этот… – Тут она замолкает, вроде как подбирая нужное слово из списка всех возможных, и в итоге останавливается на самом лучшем из всех неподходящих терминов. – Этот феномен.
– Феномен?
– Если вы извините меня за этот слишком общий термин.
– Все это выглядит крайне таинственно.
– Это необходимо, как я уже говорила.
Посетительница продолжает смотреть прямо на меня. Словно это я заявился к ней со своими вопросами. Словно это она ждет от меня дальнейшего продвижения вперед. Что ж, я делаю следующий шаг.
– Вы сказали «процесс». И что он собой являет? В подробностях, пожалуйста.
– В подробностях? Это выходит за рамки того, что я могу вам сообщить.
– Потому что это тайна? Секрет? Или потому, что вы сами не понимаете, что это такое?
– Хороший вопрос. Но ответить на него – значит, перейти границы того, что мне велено было вам сообщить.
– Вы не слишком много мне сообщаете.
– Да, даже рискуя нарушить условия и ограничения, полученные мной в качестве инструкций, я, с вашего позволения, могу сказать, что в состоянии сообщить вам очень немногое. Вы – эксперт, вы – профессор, а не я. Я пришла к вам в поисках ответов, желая узнать вашу точку зрения. У меня же нет ни того ни другого.
– Вы сами наблюдали этот феномен?
Она судорожно глотает. Кожа у нее на шее натягивается так туго, что мне видно, как слюна проходит и опускается вниз по горлу, двигается, как мышь под простыней.
– Да, наблюдала, – отвечает она.
– И какое у вас сложилось о нем мнение?
– Мнение?
– Как бы вы описали его? Не профессиональным образом, не как эксперт. Просто каковы были ваши личные впечатления и ощущения? Что, по вашему мнению, это было?
– Нет, этого я не могу сказать, – говорит незнакомка, качая головой и опустив глаза, как будто я флиртую с ней и это мое к ней внимание стало причиной ее смущения.
– Почему не можете?
Она поднимает глаза:
– Потому что это не имеет названия, я не в состоянии придумать, как это назвать.
Мне бы следовало попросить ее уйти. Какое бы любопытство она у меня ни вызвала, когда я только заметил ее у двери своего кабинета, теперь оно уже исчезло. Подобный обмен пустыми словами не приведет нас никуда, разве что к раскрытию еще более странных странностей, которые не будут иметь ничего общего с занятными анекдотами о сумасшедших женщинах и их предложениях, которыми я мог бы потом потешить знакомых за ужином. Потому что она отнюдь не сумасшедшая. Обычные защитные покровы, которые всякий ощущает при коротких знакомствах и беседах с безвредными эксцентриками, сейчас исчезли, и я чувствую себя совершенно открытым и даже беззащитным.
– Зачем я вам понадобился? – вместо этого спрашиваю я, сам того не желая. – На свете полно других профессоров английской литературы.
– Но очень мало демонологов.
– Я бы не стал именовать себя таким образом.
– Не стали бы? – Женщина улыбается. Легкомысленно, с юмором, явно с намерением отвлечь меня от понимания того, насколько серьезно она настроена. – Вы ведь известный эксперт в области священных текстов, мифологии и тому подобных вещей, не так ли? В частности, специалист по всем зарегистрированным и упоминаемым в Библии появлениям Врага рода человеческого, верно? И по задокументированным в апокрифической литературе фактам демонической активности в Древнем мире. Разве в моем досье имеются какие-то ошибки?
– Нет, все, что вы говорите, – правда. Однако я не знаю ничего о демонах или о явлениях такого рода, которые не упоминаются в тех текстах.
– Конечно! Мы и не рассчитывали, что у вас есть опыт прямых столкновений с ними.
– А кто мог на это рассчитывать?
– И впрямь, кто мог? Нет, профессор, то, что нам нужно, – это всего лишь ваши ученые познания, ваша квалификация как эксперта.
– Кажется, вы меня не поняли. Я неверующий.
Она лишь хмурится на это, явно не понимая меня.
– Я не клирик, не духовное лицо, – продолжаю я. – И не теолог, раз уж на то пошло. Я не признаю существования демонов, как не верю в Санта-Клауса. Я не посещаю церковь. Я не рассматриваю события, описанные в Библии или в любом другом считающемся священным документе, как имевшие место в действительности, особенно в том смысле, который имеет отношение ко всему сверхъестественному. Если вам нужен демонолог, я рекомендую вам обратиться в Ватикан. Возможно, там найдется некто, кто все еще серьезно относится к этому вздору.
– Да. – Незнакомка вновь улыбается. – Уверяю вас, такие там есть.
– Вы действуете от имени Церкви?
– Я работаю в некоем агентстве, обеспеченном значительным бюджетом и имеющем весьма широкие полномочия и интересы.
– Я рассматриваю это как положительный ответ на мой вопрос.
Она наклоняется вперед. Ее острые локти с хорошо слышимым стуком опускаются на колени.
– Я помню, что у вас назначена встреча. И у вас еще есть время добраться до Гранд-Сентрал[8] и успеть на эту встречу. Так могу я, наконец, передать вам предложение моего клиента?
– Погодите! Я ведь не говорил вам, что еду на Гранд-Сентрал!
– Нет. Не говорили.
Она не делает ни единого движения. Ее полная неподвижность как бы подчеркивает сказанное.
– Так можно? – снова спрашивает она, как