– Вот она, – сказал Малец, протягивая ему заветный документ.
– Гм… любопытно…
– Уважаемый Ржавый, на вас… то есть на тебя у меня вся надежда. Мне во что бы то ни стало надо отыскать брата. Подумать только: бедняга мыкается где-то на чужбине, а мог бы жить в довольстве и счастье, если бы продал Британии свое изобретение!
– С чего тебе вздумалось обратиться именно ко мне?
– Говорили, будто бы ты служил в Легионе.
– Я действительно служил в Легионе, приятель. Перед тобой одни из немногих счастливчиков, кому подфартило сделать оттуда ноги. Если твой братец завербовался в Легион, то ты можешь со спокойной совестью поворачивать обратно в Лондон. Из Легиона раньше чем через пять лет никому не вырваться – ни за деньги, ни хитростью, ни мольбами. А человек ведь не железный… Выдержать такой срок куда как нелегко!
– Мне бы хоть узнать… правда ли, что он в Легионе?
– Ну, что ж… Это я, может быть, и смогу разузнать. Пойдем-ка к Фараону, уж у него-то должны быть такие сведения.
Приятели отправились к упомянутому лицу. Неопрятный, лысый, с крючковатым носом человек никак не оправдывал своего прозвища. Фараон обитал в порту, в сколоченной из досок конуре, украшенной французским гербом и табличкой со следующей надписью:
OFFICE FRANC
RENSEIG NEMENTS
POUR VOYAGES
Смысл надписи расшифровывался примерно так: дощатая будка есть не что иное, как французское бюро путешествий, где желающий может получить необходимую информацию. Обстановка «бюро» состояла из обитого кожей дивана и бутылки с выпивкой; внутри, кроме Фараона, возлежащего на диване, и несметных полчищ мух, не было ни души.
– Добрый день! – учтиво поздоровались посетители.
– Дверь закрой снаружи! – рявкнул Фараон.
– Заткнись, мы по делу! – укоризненно ответил Ржавый. – У тебя есть шанс заработать пять драхм.
– Плевать я хотел на заработки. Сказано тебе было в прошлый раз, что с контрабандой я завязал. Ты имеешь дело с французским государственным служащим.
– При чем тут контрабанда, придурок! Я привел тебе надежного клиента. Ты не смотри, что он такой хлипкий на вид: парень только сегодня из каталажки, два года отсидел за то, что пощекотал ножиком капитана фрегата. Он хочет навести справки о своем брате.
Французский государственный служащий сделал попытку приподняться на своем ложе, дабы взглянуть на юношу.
– Не сочтите за обиду, – учтиво обратился он к молодому человеку, – у меня нет оснований сомневаться в вашей честности, но два года каторги еще не гарантия, что вы и впрямь захотите расстаться с пятью драхмами.
– Я готов расплатиться заранее. – Парень поспешно вытащил деньги.
– Что вы хотели бы узнать? – поинтересовался Фараон, ковыряя в зубах кончиком ножа.
– У меня есть основания полагать, что в прошлом году один англичанин, некий Томас Ливен, записался здесь во Французский Иностранный легион. Хотелось бы выяснить поточнее.
– Нет ничего проще: сейчас посмотрим в архиве.
Фараон не спеша опустился на колени, затем его руки и голова полностью скрылись под диваном, где и хранился «архив».
Фараон в свое время отслужил пять лет в Легионе, а после того как уволился, ему предложили ответственную должность в пирейском порту. Если кто-либо обращался во французское посольство с просьбой, принять его в Легион, добровольцу отвечали, что вербовать легионеров на территории Греции французы не имеют права, но если уж ему позарез этого хочется, он может получить подорожные и самостоятельно добраться до Джибути, где размещен Легион. Ну а до отплытия парохода о нем позаботится французский государственный служащий, под опекой которого находятся люди, попавшие в бедственное положение. Этим служащим и был Фараон.
– Томас Ливен, Томас Ливен… – Фараон водил пальцем по строчкам конторской книги. – Нашел! Смотрите! – Он с торжествующим видом показал запись. – «Томас Ливен, тридцать шесть лет от роду, отплыл в Джибути на пароходе «Констанца» два года назад, девятого февраля».
3
Молодой человек от неожиданности лишился дара речи. Ржавый задумчиво уставился в пол.
– Так и быть, докажу тебе свою дружбу, Ржавый! Безо всякой приплаты сообщу еще кое-какие сведения о об этом Томасе Ливене. Слушай. Ливен сел на пароход с неким бельгийцем по фамилии Лакруа. Через два месяца я после их отъезда я получил письмецо от Лакруа, где он просил меня уладить одно дельце с его подружкой, у которой он оставил кое-что из своего барахла. В том же письме бельгиец упоминал, что они вместе со своим попутчиком прошли в Джибути трехнедельный курс обучения, после чего их направили в Сайгон, в расположении первого батальона. Так что этот Ливен сейчас обретается в Индокитае… Ну, а теперь не мешайте мне спать! Да захлопните дверь поплотнее! – рявкнул он вслед уходящим.
Глава вторая
1
Над гаванью занимался рассвет. После дождя грязь в зловонных портовых закоулках стояла по колено. Новоявленные приятели молча брели бок о бок.
– Вот что я тебе скажу, Малец, – нарушил наконец молчание Ржавый. – Самое разлюбезное дело податься тебе домой. Если уж твой братец улепетнул в Сайгон, то его, считай, вроде как бы и нету на свете.
– А далеко он… Сайгон этот?
– Спрашиваешь, далеко ли до Индокитая? Четыре-пять недель морем, да и то если попадешь на быстроходное судно. И без визы на въезд лучше не суйся.
– Но я же еду к брату!
– Решил прямиком отправиться на тот свет?
– А хоть бы и так! Брата я все равно не брошу.
– Ну и олух ты, значит. Отродясь таких не видал! Больше я тебе, парень, не заступник и не советчик. Катись-ка ты на все четыре стороны… Кстати, подходящее судно здесь, в Пирее, отыскать не хитро.
– Как ты думаешь? – немного помолчав, спросил Ливен-младший. – Без этой дурацкой визы удастся мне в Индокитае сойти на берег?
Ржавый не сразу ответил, про себя на все корки костеря парнишку.
– Топаем к Шефу, – буркнул он наконец. – Без его подмоги тут не обойтись. Я как раз к нему направлялся. Если хочешь, валяй, присоединяйся. Доктор и Дубина наверняка тоже туда притащатся.
– А в эту пору удобно его будить? – усомнился Ливен-младший.
– Приемные часы у него с трех ночи. Смотри: вон он сидит у себя в конторе.
Ржавый ткнул пальцем в сторону большущего мусорного ящика, в котором весьма оригинальным образом обосновался какой-то старик: головой подпирал полуоткрытую крышку ящика, тем самым надежно защищая себя от дождя. В правом углу ящика – укрытая от непогоды той же крышкой – горела свеча. Голову Шефа украшала черная широкополая шляпа, из-под которой выбивались длинные седые космы, морщинистую обветренную физиономию от левого виска до угла рта пересекал прямо-таки пиратский шрам. Пенсне в простой металлической оправе придавало старцу солидности, и, когда он с важным видом поводил головой из стороны в сторону, его вполне можно было принять за