Энн была местной, и Рэйчел работала с ней раньше. Она была старше Рэйчел, очень уверенная, и Рэйчел сомневалась, что ей нравится, когда указывают, что делать. Грэйс пришла с отличными рекомендациями, но Рэйчел прежде её не видела. У неё не было права голоса при назначении зоолога, и это до сих пор её задевало.
Грэйс была бледной и худой, и новости о самоубийстве, казалось, выпили те немногие краски, которые в ней были. Такая реакция казалась преувеличенной. Белла, в конце концов, была ей никем.
Однако Энн захотелось узнать все детали.
– Как ужасно! – сказала она, когда история об обнаружении трупа была завершена. – Что ты сделала потом?
– Я пошла в Блэклоу и позвонила. – Она вошла тихо, стараясь не напугать Даги, хотя и понимала, что он, возможно, ожидает, что Белла будет шуметь в доме. Она расслабилась, услышав голоса наверху, и на секунду задумалась, не привиделось ли ей всё. Она тихонько поднималась по лестнице, размышляя: «Боже, я буду выглядеть полной дурой, если Белла выйдет и застанет меня тут». Затем раздался громкий взрыв музыки, и она поняла, что голоса раздавались из телевизора в комнате Даги.
– Кажется, я даже не знаю, кому звонить в случае суицида. – Голос Энн звучал сочувственно, но немного удивлённо, и Рэйчел разозлилась. «Бог мой, – подумала она, – надеюсь, мы не начинаем действовать друг другу на нервы уже сейчас».
– Я набрала 999. Не знала, что ещё сделать. Оператор соединил меня с полицией, и они вызвали доктора. Я должна была подумать о том, что он в любом случае понадобился бы Даги.
Доктора звали Уилсон. Она беспокоилась, что он потеряется по дороге, но он навещал Даги раньше и знал местность. Он приехал на «Ренджровере», в туристических ботинках и штанах и был похож на ветеринара.
– Он сказал, что Белла к тому времени была мертва уже по меньшей мере два часа, затем появился полицейский. Они вызвали сотрудника похоронного бюро из Киммерстона.
Она предложила доехать до развилки, чтобы показать путь сотруднику бюро. Мистер Драммонд был очень любезен, учитывая поздний час и ужасную дорогу. У него было круглое ангельское лицо и очки, и он сказал, что самоубийства – это всегда большое горе. Затем доктору пришлось послать за «Скорой», чтобы забрали Даги. Он не мог оставаться в Блэклоу, где за ним некому было приглядывать. Возможно, доктор ждал, что Рэйчел вызовется добровольцем, но это было не в её силах, даже на день. Она даже подумала, не лучше ли было бы Даги уехать с мистером Драммондом и Беллой, но едва ли можно было предложить такое.
– Как отреагировал мистер Фёрнесс? – спросила Энн. – Тебе пришлось ему сообщить?
Рэйчел подумала, что Энн наслаждается трагедией. Она всегда любила драматизировать.
– Конечно, – сказала она. – Так хотела Белла.
– Он понял?
– О да.
– Как он это воспринял?
– Заплакал.
– Ты сказала ему, что она совершила самоубийство?
– Нет. Только что она мертва.
Они с доктором стояли перед домом на свежевыскобленном дворе и смотрели, как санитары «Скорой» поднимают Даги на каталку. Доктор дрожал, хотя она больше не чувствовала холода.
– Наверное, было тяжело, – сказал Уилсон. – Жить здесь, в глуши. Следить за фермой и заботиться о мистере Фёрнессе. Не то чтоб она была для этого рождена. Думаю, что-то в ней просто оборвалось.
– Нет, – твёрдо ответила она. – Правда. Всё было не так. Белла любила Блэклоу. Наслаждалась каждой минутой здесь.
Он бросил на неё жалостливый взгляд, потому что решил, что она не может смириться с реальным положением дел. Впервые она задумалась над тем, что Белла имела в виду, когда написала, что больше так не может.
Когда «Скорая», доктор и полиция уехали, она осталась с молодым полицейским. Он смотрел, как габаритные огни других машин исчезают в темноте, с чем-то похожим на тоску, словно его бросили, затем сказал:
– Не знаете, есть ли спиртное в доме? – Она видела, что ему хочется пройти внутрь, и это показалось ей не слишком профессиональным, даже когда он добавил: – Думаю, вам не помешает выпить.
Рэйчел нашла бутылку виски в буфете в гостиной. Они сели на кухне, где было теплее. Он налил себе, не спрашивая разрешения, и передал ей бутылку.
– Что вы делаете в такой глуши?
– Работаю.
– Работаете на Фёрнессов?
– Нет, на природоохранное агентство. «Питер Кемп и партнёры». Мы оцениваем воздействие на окружающую среду. Нам разрешили использовать коттедж внизу по дороге как базу.
Он выглядел озадаченным.
– Вы слышали что-нибудь о предполагаемом открытии карьера в Национальном парке?
– Да. – Но его голос звучал неуверенно. Он был похож на мальчика, который оптимистично старается выкрутиться, когда нужно отвечать невыученный урок, так что она рассказала ему. Про карьер, планируемое ходатайство, требование суда оценить ущерб.
– Нас наняли, чтобы мы провели исследование и отчитались.
– И вы здесь всё время совсем одна?
– Только сегодня ночью. Мои коллеги приедут завтра. – Она посмотрела в окно на светлеющее небо. – Сегодня.
– Наверное, приедет Питер Кемп.
– Нет. Питер сейчас нечасто работает на местности. Энн Прис, ботаник. Грэйс Фулвелл, специалист по млекопитающим.
– Три девушки?
– Три женщины.
– Ах да. – Он сделал паузу. – И вы должны ходить на холмы. Подсчитывать?
– Что-то вроде того. Есть стандартные методы работы.
– Разве это не опасно?
– Вы имеете в виду, для женщин?
– Ну, для всех.
– Мы оставляем запись о нашем маршруте и времени планируемого прибытия на базу. Если возникнет проблема, остальные смогут организовать поиски.
– Мне бы не хотелось оказаться там без рации. – Он вздрогнул, словно ему внезапно стало холодно. – Мне бы не хотелось вообще там оказаться.
Она заметила, что он затягивает разговор, чтобы не отправляться в путь одному в темноте.
– Вы не сельский житель, – сказала она.
– Так заметно? – Он улыбнулся. – Нет. Родился и вырос в Ньюкасле. Но Джен, моя жена, подумала, что за городом лучше растить детей, так что я попросил о переводе. Лучшее моё решение.
Впрочем, здесь, в глуши, он уже не казался столь уверенным. Она ещё раньше поняла, что он женат. Дело было не только в кольце. У него был ухоженный, тепличный вид.
– Разве вам не пора к ним? – спросила она. – Они волнуются, не знают, где вы.
– Нет, Джен с ребёнком поехали к бабушке. Они не вернутся до начала недели.
Она ощутила ревность к этой незнакомой женщине. Он так явно скучал по ней. И дело не только в свежевыглаженных рубашках и обедах. Дело в пустой постели и отсутствии собеседника, когда он возвращался домой с работы.
– Вы не против ответить на пару вопросов о миссис Фёрнесс? Сейчас, я имею в виду. Вы, должно быть, пережили шок, но мне рано или поздно потребуются показания.
– Нет, – сказала она. – Я хотела бы оправиться, а затем немного поспать, прежде чем сюда придут остальные. Что вы хотите знать?
– Всё, что можете мне о ней рассказать.
«Интересно, сказал бы ты это, – подумала она, – будь твоя жена