«Есть я не мог, – рассказывал мне Хошалл. – Аппетита ни у меня, ни у других не было. Благодарные за угощение, мы помнили о предстоящем после завтрака. Рядом со мной сидел тюремный психолог. Я спросил его, есть ли для таких, как Банди, эффективное лечение. Он помолчал и произнес: «Только кувалдой промеж глаз».
Подали готовые пересечь лужайку микроавтобусы. В кармане у Хошалла лежал золотой крестик.
Прибыв первыми, он, Робинсон и Блэйр поспешили занять места в первом ряду. Кларк Хошалл сел напротив «Олд Спарки». От электрического стула свидетелей отделяла обшитая деревянными панелями перегородка со стеклом наверху.
Джерри Блэйр сидел слева от меня, а Кен Робинсон – справа».
Двенадцать свидетельских мест были заняты почти бесшумно, а прибывшие позже встали вдоль тусклых и простых стен галереи.
По проходу за «Олд Спарки» охранники ввели Банди в «железных когтях» – наручниках с Т-образной распоркой – на каждом запястье.
Когда его тащили, он качал головой и трясся.
Всю дорогу до «Олд Спарки» Тед упирался, но его одолели.
Никаких осмысленных последних слов заключенного Хошалл не помнит.
Дальнейшее его описание точно как медицинский отчет, запечатлевшийся в памяти образ.
«Банди было тяжело, он старался ни на кого не поднимать глаз, пока голову ему не зафиксировали в подголовнике. Справа от нижней челюсти по диагонали через лицо тянулся ремень, плотно закрепленный над левым ухом. Поверх носа и, закрывая левое веко, шел головной ремень. Правый глаз был открыт и смотрел прямо вперед».
«Я сидел напротив одного из чудовищнейших сексуальных маньяков нашего времени. Я впился взглядом в его правый глаз, а на его перекошенном лице прочел дикий страх, но слез у него не было. На выбритую макушку Банди положили свернутое влажное полотенце. Сверху надели медный колпак, увенчанный похожим на болт электродом. К медному электроду прикрепили электрический провод. От шапочки опускалась кожаная маска – вроде защитного щитка точильщика, только не из пластика, а из кожи».
Шанс на спасение у Теда оставался. Теоретически отсрочить казнь мог последний звонок. Телефон висел на стене прямо за «Олд Спарки», а рядом располагался рубильник.
Телефон зазвонил. Кто-то снял трубку, покачал головой, и как показалось Хошаллу, в миллионную долю секунды стоящий за электрическим стулом тюремщик нажал рубильник.
«Больше времени они давать ему не хотели. Все свершилось в тот миг, когда они не услышали вестей от губернатора».
Кларк Хошалл отрицает рассказы о трех «палачах» в масках, одновременно нажимавших рубильники, дабы не знать, кто исполнил приговор. «Рубильник за стулом был всего один».
«Сквозь тело Банди пронесся электрический ток. Напрягшись, оно натянуло прочно державшие его ремни, – писал Хошалл. – Ногти посинели. Я слышал, синюшный цвет губ и ногтей жертв нравился Теду».
Я спросила Кларка, послышались ли какие-то звуки.
«О да, гальванический гул, высасывающий из воздуха всю энергию. Краткий миг вроде всплеска. А потом – тишина. Первое, что я заметил сразу после казни – дым от плотно прижатой к заземленному электроду правой икры Банди».
Тюремный медик поднял с лица Теда маску.
«И снова, – вспоминал Кларк Хошалл, – я посмотрел прямо в правый глаз Банди. Только теперь зрачок был неподвижен, расширен, мутен и не реагировал на свет. Дополнительного беглого осмотра хватило для официального заключения о смерти».
Когда по телу Теда, оглашая комнату ревом, пронесся мощный электрический всплеск, Хошалл намеренно сжал золотой крестик.
Кен Робинсон это заметил и спросил его: «За кого?»
«За нее, разумеется». Оба мужчины верили в принцип «жизнь за жизнь». Выйдя, уже в коридоре Хошалл обратился к Робинсону.
«Были ли бы мы сегодня здесь – найди вы его и схвати в том свинарнике?»
«Нет, – ответил Робинсон. – Попадись Тед Банди в руки тем, кто обнаружил останки Кимберли, они бы наверняка его придушили».
Вместо этого Тед прожил еще одиннадцать лет. Но не дольше.
Я спросила Кларка Хошалла о его дочери Виктории, одногодке Кимберли, которой сейчас чуть за сорок.
«У нее все хорошо. Она счастлива, – ответил он. – У нее шестеро детей и благополучная жизнь».
Никто из нас не заговорил об очевидном.
Если бы.
Часть третья
Я каждую неделю получаю письма с вопросами о Теде. Некоторые из них повторяются. Я постараюсь ответить на них настолько исчерпывающе, насколько смогу. Многие ответы – всего лишь мое мнение, основанное на многолетнем изучении фактов.
Кто биологический отец Теда?
Достоверно не установлено. Его мать Элеонор Луиз Кауэлл говорила лишь, что он «моряк». В свидетельстве о рождении отцом записан Ллойд Маршалл, тридцати лет, ветеран ВВС, выпускник Университета штата Пенсильвания. Отцом называли и Джека Уортингтона. Родился Тед 24 ноября 1946 года в приюте для матерей-одиночек Элизабет Лунд в Берлингтоне, штат Вермонт, а в его свидетельстве о рождении стоит штамп «внебрачный».
Многие подозревают, что он – дитя инцеста и его отцом был славившийся буйным нравом дед. Насколько мне известно, анализа крови для проверки этого предположения у Теда не брали. Анализ ДНК появился пятьдесят лет спустя. Фамилий у Теда было много: Кауэлл, Нельсон, Банди и все те фамилии, которые он крал у других для самозащиты, находясь в бегах.
Правда ли, что у сидевшего в тюрьме Теда Банди родился ребенок?
Полагаю, да. Женщина, часто приезжавшая на свидания в тюрьму Рейфорд, в Старке, штат Флорида, рассказывала мне, что в начале восьмидесятых заключенные собирали деньги и подкупали охранников для интимных свиданий с посетительницами. Для зачатия времени и уединенности женам или подругам вытянувших жребий счастливчиков действительно хватало. Кроме того, говорят, рожденная Кэрол Энн Бун девочка очень похожа на Теда.
Где сейчас Кэрол Энн Бун и ее дочь?
Стараюсь не узнавать о бывшей жене (она развелась с ним до исполнения приговора) и дочери Теда. Мое незнание не позволит мне написать о подробностях их личной жизни, и их не потревожат журналисты. Слышала, что дочь Теда милая образованная молодая девушка, но где они с матерью живут, представления не имею. Они настрадались.
Где сейчас Мег Андерс и ее дочь, в семидесятые считавшая Теда отцом?
О них я тоже знаю немного. Дочери Мег сейчас около сорока. Много лет назад Мег написала под псевдонимом Элизабет Кеньон книгу «Призрачный принц: моя жизнь с Тедом Банди», опубликованную небольшим и уже несуществующим сиэтлским издательством. Недавний звонок дочери Мег, Лианы Андерс*, меня поразил. Тед ранил и ее чувства. Ее терзает чувство вины перед всеми убитыми Тедом девушками. Она мучается невозможностью вернуться в прошлое и удержать его от