— Кэтрин, дорогая моя!

Кейт пораженно отпрянула от плиты. В дверном проеме стоял отец, сияя улыбкой.

— Как прошел день? — спросил он.

— Нормально.

— Все хорошо?

— Более или менее.

— Превосходно! — Он так и маячил в дверях. Как правило, отец возвращался из лаборатории подавленный, весь в мыслях о проекте. Похоже, сегодня ему удалось продвинуться в своих исследованиях. — На работу пешком ходила?

— Да, конечно.

Кейт всегда ходила пешком, если погода не была совсем ненастной.

— А потом славно прогулялась до дому?

— Угу. Кстати, по пути столкнулась с твоим лаборантом.

— Неужели?

— Угу.

— Чудесно! И как у него дела?

— В каком смысле? — не поняла Кейт. — Разве вы не виделись сегодня?

— Ну, то есть о чем вы разговаривали?

Она долго не могла вспомнить.

— Вроде о волосах.

— Вот как. — Отец долго улыбался, потом, наконец, спросил: — О чем еще?

— Собственно, ни о чем.

Она снова повернулась к плите. Кейт подогревала питательную смесь, которую они всегда ели на ужин. Так называемое мясное пюре по большей части состояло из фасоли, зелени и картофеля, еще она добавляла немного тушеной говядины и перетирала все в сероватую кашицу. Блюдо готовилось по субботам на всю неделю. Отец сам его изобрел. Он недоумевал, почему все люди не питаются так же, — там присутствовали необходимые питательные вещества и не приходилось тратить время на готовку.

— Отец, — начала Кейт, убавив газ, — ты знаешь, что Белочка наняла в качестве репетитора по испанскому Эдварда Минца?

— Что за Эдвард Минц?

— Эдвард из соседнего дома. Сегодня я вернулась с работы, а он сидел у нас в гостиной. Между прочим, это против правил. К тому же мы понятия не имеем, насколько он хорош в качестве репетитора. Я даже не знаю, во что нам обойдутся его услуги. Белочка тебе ничего не говорила?

— Ну, вроде бы да… Помню, она сказала, что с испанским у нее неважно.

— Да, и ты велел нанять репетитора. Она не стала обращаться в агентство, через которое мы нанимали учителей по математике и по английскому, а почему-то выбрала мальчишку из соседнего дома!

— Вероятно, у нее была на то причина, — пробормотал отец.

— С чего ты взял?!

Кейт постучала ложкой по краю кастрюли, чтобы сбросить налипшую серую массу.

Поразительно, до чего отец порой бывал некомпетентен в бытовых вопросах. Он жил словно в вакууме. Экономка утверждала, что он слишком умен.

— Доктор занят очень важными проблемами, — говаривала она. — К примеру, ищет способ победить болезни во всем мире.

— Разве он не может заниматься и нами тоже? — недоумевала Кейт. — Мыши для него важнее родных детей! Совсем он о нас не заботится!

— Ну что ты, голубушка! Просто он не умеет показывать свою заботу. Представь, что он не знает языка или прибыл с другой планеты… Поверь, он о вас заботится.

Экономке наверняка понравилось бы Хорошее Правило миссис Дарлинг.

— Вчера мы говорили о Пиотре, — начал отец, — и мне кажется, ты не понимаешь всю серьезность ситуации. Визу ему выдали на три года. Прошло уже два года и десять месяцев.

— Надо же! — удивилась Кейт. Она выключила газ и взяла кастрюлю обеими руками. — Позволь пройти.

Отец попятился. Кейт прошла мимо него в столовую и водрузила ужин на подставку, всегда находившуюся в центре стола.

Хотя столовая была обставлена красивой, элегантной мебелью, доставшейся от предков Теи, после ее смерти комната приняла довольно непрезентабельный вид. Полка серванта была завалена пузырьками с витаминами, почтовой корреспонденцией и всевозможными канцелярскими принадлежностями. На дальнем краю обеденного стола возвышаются стопка чеков, калькулятор, домовая книга и бланки декларации на подоходный налог. Заполнять их всегда приходилось Кейт, и она виновато посмотрела на отца, следовавшего за ней по пятам. (Последний день уплаты неумолимо приближался.) Однако доктор Баттиста был поглощен совсем другими мыслями.

— Видишь ли, в чем загвоздка… — продолжил он, идя за Кейт обратно на кухню.

Она достала из холодильника коробку с молоком.

— Позволь пройти.

Отец снова поплелся за ней в столовую. Он сжал кулаки и сунул их в глубокие передние карманы комбинезона, раздувшегося, как огромная муфта.

— Через два месяца Пиотру придется покинуть страну.

— Разве ты не можешь помочь ему с продлением визы?

— Теоретически — могу. Проблема в том, кто подаст ходатайство. Если проект считают недостаточно важным… Похоже, многие мои коллеги полагают, что я сбился с пути. Да откуда им знать? Я уверен, что стою на пороге открытия! Вот-вот найду ключ к излечению всех аутоиммунных нарушений!.. Однако иммиграционная служба наверняка примет такое решение, что я останусь без помощника. После одиннадцатого сентября с ней невозможно иметь дело!

— Бывает. — Они вернулись на кухню, и Кейт взяла из вазы три яблока. — Кого примешь вместо него?

— Вместо него?! — опешил отец. — Кейт, это же Пиотр Чербаков! Никто другой мне не сгодится!

— И все же, очевидно, придется тебе довольствоваться кем-то другим, — заявила Кейт. — Позволь снова пройти.

Она вернулась в столовую и положила по яблоку возле каждой тарелки.

— Мне конец! — воскликнул отец. — Я обречен! В таком случае можно сразу бросать работу над проектом.

— Господи, папа!

— Либо мы как-нибудь поможем ему легализоваться.

— Вот и хорошо. Помоги ему.

Кейт проскользнула мимо отца и вышла к лестнице.

— Белочка! — прокричала она. — Ужин на столе.

— Женитьба на американке помогла бы.

— Петр женится на американке?

— Пока нет, — ответил отец, семеня за ней в столовую. — Он ведь хорош собой, правда? Что скажешь? Девушки в нашем здании так на него и вешаются: всегда подыскивают повод с ним поболтать.

— Почему бы ему не жениться на одной из них? — спросила Кейт, садясь за стол и расправляя салфетку.

— Вряд ли, — вздохнул отец. — У него… К сожалению, дальше разговоров дело не идет.

— Тогда на ком ему жениться?

Отец сел во главе стола и откашлялся.

— Может, на тебе?

— Очень смешно! — резко бросила Кейт. — Да где же эта девчонка! Бернис Баттиста! — прокричала она. — Сейчас же иди сюда!

— Да здесь я, здесь, — проворчала Белочка, появляясь в дверях. — И ни к чему так орать. — Она плюхнулась на стул напротив Кейт. — Привет, пап!

Повисла долгая пауза, во время которой доктор Баттиста выбирался из пучины своих мыслей. Наконец он ответил:

— Привет, Белочка.

Голос звучал глухо и мрачно. Белочка удивленно подняла брови. Кейт пожала плечами и взялась за сервировочную ложку.