Перед самой отправкой тётка с теплотой клюнула меня в щеку и ободрительно подмигнув, всучила в ладонь нечто овальное, напоминающее яйцо, но одного взора хватило, чтобы выпасть в осадок.
Вещица являлась воистину редкой.
— Используй это, если не будет иного выхода, — предупредила женщина. — Знаю я этих вертихвосток!
— Надеюсь, не пригодится, — усмехнулся я, целуя тётке на прощание ладонь и пряча артефакт в пространственный перстень. — Но благодарю вас.
Несколько долгих мгновений мою физиономию задумчивым взором пытался просверлить старший сын наставника, но сегодняшнее утро оказалось чересчур необычным. Занст, как и подобает этикету, вдруг ударил себя мягко в районе сердца, а затем на наше с Иманией изумление протянул свою руку мне.
На Терре подобный жест означал обычное приветствие, но среди аристократов Вечного Ристалища данное движение означает признак веры и принятия как равного.
— Знай только одно, Ранкар. Я не питаю к тебе вражды и никогда не питал, — честно признался он. — С твоим появлением в доме на душе у меня присутствовала лишь неопределенная зависть. Отец смог рассмотреть в тебе то, что не увидел во мне и брате. Я не идиот и всё понимаю. Не обещаю братской любви, но в спину я ни за что тебя не ударю. Таков выбор отца, и я буду его уважать, так что не посрами Хаззаков на Севере. За Честь и Кровь!
Твою ж собачью жизнь! Сейчас расплачусь от умиления. Впрочем, он не такой напыщенный хмырь, каким хотел казаться.
«Он не лгал, — тихо подсказала Руна. — Слова шли от всего сердца».
Плевать как-то на его слова и все его органы. Меня радует лишь отсутствие проблемы в его лице. Однако пока Имания у руля дома всё должно быть в порядке.
«Не будь таким уродом, он тебе не враг. По крайней мере, сейчас не враг».
Веревки из меня вить начала, — недовольно изрёк я, но в ответ раздался лишь веселый смешок.
— Не посрамлю, — натянуто улыбнулся я, протягивая ему руку. — За Честь и Кровь!
Прощание закончились так же быстро, как и начались. Плащ с гербами дома Хаззак зашелестел в ладонях и мягко забросив его на плечи, тем самым прикрыв свои новые защитные одеяния, я круто развернулся на месте, и неспешно зашагал в сторону отряда.
Цуг, Ганграт и Аркас еще вчера вечером отбыли в Аронтир. Так что рядом теперь был только Рамас, Тэйн и… будто выросший из-под земли Натан.
— Что скажет, юный лорд? — с шутовской улыбкой осведомился пиромант.
— Отправляемся, — выдохнул негромко я.
— Наконец-то! А то домашняя рутина уже в печенках сидит. По коням, ребята! — чуть повысил голос Глиан, но завидев непонимание на лицах стражей, которые стали оборачиваться в поисках названного транспорта, невольно поморщился. — Вот же деревня! Ножками, парни, ножками. Шуток, что ли не понимаете? И кто в наше время вообще коней использует? Буревестники же есть! Шагайте, оболтусы!
* * *
Путь на Север стартовал с единственной в Мергаре пространственной колонны, которая располагалась в центре Верхнего города. Путь до неё занял всего-навсего минут двадцать пешего хода, но лишь это было самым простым, потому как основной геморрой начинался именно отсюда.
Следующей точкой нашего назначения являлся самый северный город в пантеоне — Трирс, а располагался он во владениях великого дома Урелей. Третья по могуществу сила Аххеса. Именно этот дом граничил с Северным пантеоном. До Северного пантеона вело несколько путей: наземные, воздушные и магические. Основной маршрут для торговли и дипломатических миссий являлся наземным и проходил он через пространственную коллизию. Именно ею нам и предстояло воспользоваться.
Так что посредством пространственной колонны через добрые полчаса мы уже находились на территории великого дома Урелей. Верхний город Трирса встретил нас тишиной, более прохладным воздухом и абсолютно иной архитектурой. Разница с Мергарой казалась огромной. Слух уловил дежурную фразу от местного мага, который отвечал за перемещение, но на его возглас никто не обратил абсолютно никакого внимания. Вся наша группа практически сразу двинулась следом за Натаном.
Ко всему прочему в наземном маршруте имелся еще один огромный плюс. Прямиком из Трирса в сторону коллизии шли десятки наёмных буревестников, которые доставляли торговцев вместе с их грузами прямиком до пространственной коллизии, а уже от неё, как и сказал Глиан, придётся топать ножками до первого северного форпоста. Данный путь был довольно известным и спокойным. Некоторые купцы и торгаши порой игнорировали охрану и переправлялись на Север без должного надзора, но коллизии на то и коллизии. Они славятся своим непостоянством и агрессией ко всему живому. Порой даже на безопасных путях можно встретить десятки, а то и сотни чудовищ.
На то, чтобы добыть буревестник с водителем ушло порядка двух часов, ну а еще через час весь наш бравый отряд с всевозможными удобствами направлялся в сторону пространственной коллизии. Рамас через полчаса уже беспардонно храпел, а Тэйн о чем-то беседовал с Натаном. В окне машины то и дело мелькали другие наёмные буревестники, которые держали путь по тракту совместно с нами.
Одно лишь до сих пор не давало покоя. Всплыла информация насчет Лиярта Августа и от моей персоны требовали изобразить карту. Не считая прощания с Иманией, вечером у меня с тёткой состоялась еще одна беседа. И честно сказать она не сулила ничего хорошего. Знающая заявила, что пространственный разлом в Мёртвую коллизию со стороны Альбарры должен отвориться в течение года или же двух. По слухам, там уже вовсю орудуют Августы чтобы добить короля мёртвых, и они ожидают именно момента открытия.
Как раз-таки эта информация и разворошила недобрые мысли. До поры до времени я не придавал значения подобной информации, потому как рассчитывал, что разлом будет закрыт еще длительное время, но год или же два — это слишком мало, а трухлявый хрен знает обо мне слишком много. Если Лиярт начнёт лязгать языком о том, что некий Ранкар Хаззак является носителем глифа, что он так называемый потомок пятой династии, то по возвращению кое-кому несдобровать. И этим кое-кем буду я.
«У нас еще есть время», — раздался в голове ободрительный голос Руны.
Время есть, но не факт, что через год или два я смогу прикончить ту падаль. Слишком мало этого самого времени.
«Ты сам говорил, что жизнь изменчивая штука», — стояла на