Мне нравилось, когда Паоло говорил как ученый.
– Противоположность вспышки.
– Да, в каком-то смысле. Поляризатор в основном устраняет отраженный свет, который для камеры делает небо более голубым, облака – более воздушными. Посмотри на воду без него, и ты просто увидишь блеск на поверхности, отражение. Но с фильтром…
Паоло защелкнул фильтр, затем указал на воду и передал мне камеру, наблюдая за выражением моего лица.
Дисплей представлял собой широкий прямоугольник, достаточно большой для нас обоих. В нем вода казалась прозрачной, как в аквариуме.
– Неплохо, правда? Именно поэтому рыбаки носят поляризованные солнцезащитные очки.
Даже после года, проведенного вместе, Паоло все еще учил меня чему-то новому. У меня все еще дрожали ноги, но я должна была отдать ему должное – следить за рыбой оказалось более захватывающе, чем я ожидала. Я снова села и приподняла солнцезащитные очки, которые постоянно сползали мне на нос.
– Этот топ совсем не обязательно должен быть на тебе.
Он приподнял бровь, без сомнения, зная, что я в одном бокале вина, чтобы действительно снять его.
Возможно, я бы так и поступила, если бы не звук приближающейся лодки. Гортанное тарахтение старого мотора, отзвуки детских голосов: только обрывки слов и восклицания, целые фразы терялись в шуме ветра. Паоло насмешливо посмотрел на меня, потом на приближающуюся лодку, замедлившую ход. Я немного приподнялась.
На лодке была семья – два бледных родителя, по-видимому, со Среднего Запада, и трое детей младшего школьного возраста. Намазанные кремом от загара, они обходили друг друга и тихо спорили, как будто уже придя к какому-то решению. Отец помахал нам рукой. Паоло закатил глаза так, чтобы заметила только я, поскольку никогда не вел себя грубо. Он наклонился к ним.
– Тут есть какие-то особенные места для рыбалки? – спросил отец.
– Не в это время дня, – произнес Паоло. – Лучше рыбачить ближе к берегу утром, но сейчас нет никакой разницы.
– Первая поездка к озеру, – сообщил отец, выключая двигатель.
Я заговорила со старшим мальчиком, который, приподняв ногу, гордо стоял рядом со своим отцом.
– А ты? Наслаждаешься летними каникулами?
Он застенчиво кивнул; когда двое младших детей сцепились у него за спиной – началась внезапная потасовка.
Потом на них прикрикнула мать, и детские голоса стали громче.
– Ты! – произнес один ребенок.
– Я ничего не делал! – настаивал другой.
Они столпились на носу и вглядывались в поверхность воды.
– Что-то случилось? – удивился Паоло.
– Ключи! – закричала обеспокоенная мать, театрально обняв себя руками. На секунду я подумала, что она имела в виду конкретное место у побережья Флориды, но она, конечно, имела в виду те ключи, которыми заводили лодку. Младший ребенок засмеялся.
Я взглянула на оранжевый поплавок, приставший к нашей яхте.
– Будет весело.
Паоло снял белую рубашку и бросил ее на сиденье рядом со мной, открыл консоль и вытащил маску для ныряния.
– Что будет весело? – Мой голос звучал пронзительно и даже более взволнованно, чем голос матери на другой лодке. – Что ты имеешь в виду под «весело»?
Паоло легонько сплюнул в маску и протер слюной пластиковую поверхность. Он двигался порывисто, готовясь к этому приключению. Как и я, Паоло имел вкус к острым ощущениям. Я поняла, что вцепилась в поручень, и та часть меня, которая привыкла к воде, отступила. Я снова почувствовала себя беспомощной. Я даже представить себе не могла, что он собирается делать.
– Будет холодно, – сказала я.
Мать семейства с благодарностью посмотрела на Паоло, увидев, что тот спустил ноги с края лодки.
Он покачал головой, глядя на меня.
– Не волнуйся, – сказал он, натягивая маску на глаза. – Я плаваю лучше, чем твой спасатель.
И вдруг он упал, исчез под водой.
Я напомнила себе, что потом, возможно, посмеюсь над этим. Я схватила камеру Паоло и встала, направив объектив на облако его темных волос. Глубина казалась непостижимой, как будто дна вообще не было. Море играло накатывающими волнами, как мускулами.
Я старалась не думать о том, что совершенно нереально найти связку ключей в таком большом и глубоком озере, однако только сильнее любила его за то, что он пытается. Через объектив камеры все выглядело как в кино, и я вспомнила полосы солнечного света на занавесках этим утром и тепло наших переплетенных тел. На другой лодке семья смотрела на поверхность воды, по которой проплывала тень от облака. Кровь пульсировала у меня на шее.
Прошла минута, показавшаяся мне десятью. Потом начали кричать дети, и отец взялся за голову, когда рядом с их громоздким мотором появилось лицо Паоло. Когда Паоло сдвинул маску на лоб и бросил ключи в лодку, я расслабилась и допила вино из стакана.
– Спасибо, спасибо, – повторяли они, перекрывая друг друга.
Паоло помахал им рукой, а потом посмотрел на меня, как бы спрашивая: «Ну, и что я тебе говорил?»
Как только он вернулся в нашу лодку, я подняла его камеру и уперлась локтями в ребра, чтобы руки не дрожали. Паоло вытер воду, стекавшую по лицу, смахнул непослушные пряди волос со лба.
– Я собираюсь тебя сфотографировать, – сказала я ему. – Ты выглядишь как настоящий триумфатор.
Паоло поднял руки и поклонился, словно принимая поклонение толпы, а затем сделал большой глоток из бутылки с водой. Его глаза закрылись от удовлетворения в лучах заходящего солнца.
Я закрыла один глаз и со щелчком запечатлела его образ.
Час спустя солнце уже почти село. Высоко над нашими головами парили две птицы, будто черные бумеранги.
Я налила еще вина.
Позже Паоло взял удочку и проверил крючок большим пальцем: мне показалось, что у него сейчас пойдет кровь. Он вытащил из ведра рыбу-наживку и насадил на крючок. Я не могла не смотреть в пустые глаза рыбы, когда он это делал, и, чтобы преодолеть какой-то первобытный ужас перед всем этим, мне нужно было посмеяться.
– Итак, вся идея заключается в том, что мы протыкаем крючками этих несчастных рыбок и надеемся, что большая рыба их съест?
Смех Паоло звучал как музыка.
– Ну, когда ты это говоришь, звучит не очень хорошо, особенно для маленькой рыбки. – Паоло отпустил леску и повернулся спиной к темнеющему небу. – На самом деле это звучит плохо для любой из участвующих сторон: маленькой рыбешки, большой рыбины и для нас. Но да, в этом вся идея. Эти большие рыбы собираются съесть что-нибудь на ужин, и, если бы у нас не было холодильника, мы бы тоже искали, что поесть. И вообще, это намного веселее, чем ты говоришь.
Этой логике следовали и мои дяди, когда говорили о рыбалке или охоте, сидя за деревянным столом в нашем семейном домике.
Я щелкнула переключателем в своем сознании, который позволял мне наблюдать за тем, что я делаю, со стороны. В этом состоянии мне казалось, что все действия совершаются какой-то машиной. Этот переключатель позволил мне играть половину