– Но ведь она просит убить её!
– …Но куда больше собственной жизни они ценят свои кланы, семьи, свободу, что делает их сильнее людей. И опаснее, – Мелик не обращал внимания на попытки своего юного спутника вставить свою мысль, – Кхарназ означает «железный камень», если перевести название на людское наречие. Он был основан банемидами. Поколения их сменялись в нём веками… Ты видел на крестах других банемидов, кроме неё?
Тода понял, к чему тот вёл.
– А теперь, если добавить те слухи, что мы слышали, о запрете любой магии в городе, об агрессивно настроенных стражниках по отношению к магам… Банемиды – магический народ. Гордый народ. Их гордость должна служить примером нам, людям. Представь, что им запретили вдруг использовать магию, которой они живут, которая течёт в них, как кровь в наших и их венах, запретили в родном городе, с самого основания принадлежавшем их расе?
– Но не может же быть, что эта женщина…
– Увы, но похоже на то. Видимо, она последний банемид Кхарназа.
***
Женщина больше не пришла в себя. По крайней мере, её смерть была менее ужасной, чем могла бы быть. Это было слабым утешением, конечно. Однако они сделали всё, что могли.
Теперь перед магами стоял иной вопрос – что делать дальше? Возвращаться назад не имело никакого смысла. Во всяком случае, необходимой информации они не получили. Им до сих пор было неведомо, ради кого они шли из столицы. Если одного из Восьми сгубили в Кхарназе, то Мелик с Тодой должны узнать это наверняка, прежде чем окажутся в Ллорндере.
Ситуация оказалась куда серьёзнее, чем казалось ранее. Они рискуют и сами попасть на кресты-мучители, если открыто войдут в город.
Теперь Тода понимал, почему именно он был отправлен с Меликом. Ввиду возраста, он может сойти за слугу, ученика или пажа своего более видного и статного товарища в сединах, во внешнем виде которого и манере держаться с лёгкостью читалось многое.
Мелик молча смотрел на город. На поверку он оказался отнюдь неплохим человеком. Юноша почувствовал что-то, напоминающее детскую радость и благодарность, от мысли, что рядом с ним такой товарищ. А ещё Тода был рад тому, что кроме него было кому искать выход из сложившейся ситуации.
– Ты пойдёшь в город как маг-неофит, – проговорил Мелик.
Замешательству юноши не было предела. Он ожидал иного плана – притвориться торговцами, путешественниками, картографами, в конце концов. Но войти в город, где убивают магов, назвавшись таковым, пусть и неофитом, было бы явным самоубийством.
– Нет, если они и вправду прикрывают свои чёрные дела поклонением Единому.
– Опять читаешь мысли?!
– Так быстрее, только и всего, – Мелик поднялся и потянулся вверх, обратив лицо к нависавшей над ним ветви дерева. На мгновение он стал похож на ребёнка, пытающегося достать небо руками. Тода решил, что его разум устал.
– Когда-то давно, ещё до того, как я попал в Академию, мой покойный дядюшка рассказывал одну занимательную историю. В ней восемь магов победили зло и запечатали его на каждой из сторон света. По прошествии многих лет простые люди позабыли подробности этой истории, сохранив в памяти лишь суть. Восемь победили, мир был спасён, зло заперто. Много позже появились фанатики, объявившие, что легендарные маги на самом деле сами учудили куда большее зло, чем побеждённое ими. Мол, во всём повинна их магия. Эти убеждения быстро захватили умы простых и недалёких вилланов! – он буквально выплюнул это слово. У него явно был на них зуб.
Мелик продолжал:
– Даже некоторые маги из уже существовавшей Академии, созданной именно Восьмью, поддержали этот вздор. Так и начались Войны магов, закончившиеся Последней войной. Но это ты и так должен знать… Хотя… Ты же провалился на Испытании?! – Мелик с ухмылкой глянул на молодого мага.
– Это не значит, что я не учился! – Тода быстро вскипел, но тут же и остыл. К тому же ему было интересно, как история дядюшки Мелика связана с предложением того отправить его на смерть.
– Как скажешь, малец. Однажды фанатики культа захватили одно крупное поселение, которого больше нет на карте. Дядюшка говорил, что всех жителей от мала до велика выстроили в ряд и каждому предложили отказаться от магии, противной Единому. Тем, кто это делал, прощалось греховное прошлое, и их вербовали на услужение вожди культа. Суть его не столь уж поучительного рассказа заключалась в том, что этих перебежчиков отправляли в основном на поля сражений, где они использовали стихийную магию против врагов культа, по мнению которого данные деяния не были греховны, ибо шли от самого Единого. Понимаешь, к чему я это всё?
– Но я не согласен. Ты хочешь, чтобы я стал этим самым перебежчиком.
– С той лишь разницей, что ты соберёшь всю необходимую нам информацию изнутри, а затем покинешь город, желательно незаметно.
– А где будешь ты? Сколько времени это займёт? Что если они не предложат мне милости и покаяния? – юношу стал обуревать страх. – Если они не возродили древний культ, а попросту уничтожают магов?
Мелик бесстрастно взирал на него.
– Из нас двоих это можешь сделать только ты. Я буду здесь. Я смогу тебе помочь, если что-то пойдёт не так.
Рука старшего товарища сжала его плечо, холодные глаза, таящие мудрость и жестокость, устремились ему в душу.
– Я не виню тебя за сомнения и страх. Такому юнцу, как ты, не стоило бы ввязываться в подобные истории. Но выбор невелик. Если мы сейчас ничего не сделаем, то станем повинны во многих бедах, которые готовят миру безумцы Кхарназа. Сердце подсказывает мне, что эти кресты лишь начало.
Тода вдруг осознал всю глобальность ситуации. Раньше у мира было Восемь, хранящих его. Теперь же оставшихся из них убивали. Баланс, установленный этими великими магами, был нарушен. Были ли ещё в Едином мире такие же города-отступники?
Все эти слухи, их игнорирование Советом, эта миссия… Всё так тихо и завуалированно. Кому-то это было очень на руку.
Мелик расстелил себе лежак и теперь задумчиво смотрел на юношу.
– А ты смышлёный парниша. В голове у тебя, конечно, хаос, но здравых мыслей полно. Завалился из-за девицы?
Молодой человек на миг не мог взять в толк, о чём его спрашивают, а потом, усмехнувшись, ответил:
– Не угадал. Из-за отца.
– Ого. Хотя, да, сложно жить в его тени, задрав голову, пытаясь угадать, сколько тебе до него добираться.
– Ага…
Поулыбавшись своим мыслям, Тода принялся разминать суставы и тянуть мышцы, затем стал ощупывать свои многочисленные мешочки, закреплённые на поясе, и заглянул в походный рюкзак.
– Переобуйся.
Он глянул на свои ноги, и – да, надо было сменить сапоги вестника на что-то менее крутое для неофита из Академии.
– И если что, ты путешествовал с восточных земель, что-нибудь не слишком далёкое отсюда. Рейлн