сделать выбор, что видит развилку на своей жизненной тропе. В'орнн поднял руки, в них сияла звезда; это Дар Сала-ат, предсказанный избавитель ее народа. В видении она пошла налево – к Дар Сала-ату, к в'орнну... Что это значило? Страшная сила и загадочный смысл картины не забывались. Она не посмела рассказать об этом никому, даже Бартте. С тех пор видение не давало ей покоя и, конечно, было истоком необычных, противоречивых чувств к чужакам, которых полагалось ненавидеть.

– В'орнны поработили нас, ослабили, искалечили, – говорила тем временем Бартта. – На своих спортивных играх они убивают нас просто для забавы. Да, Сопротивление существует и продолжает бороться, но оно не может противостоять в'орннам. Чужаки изгнали нас из наших городов, вынудили искать убежища в холмах и горах, мы стали чужими на родной земле. Они перебили тысячи рамахан. Наш монастырь – единственный, оставшийся нетронутым. Ты знаешь это не хуже меня.

Джийан отвернулась от пиков Дьенн Марра, от невнятных образов видения. Густые медно-красные волосы развевались на ветру. Она ласково положила руку на плечо сестры.

– Я слышу в твоем голосе боль и страх. Восемьдесят пять долгих, ужасных лет мы молились Миине, не слыша ответа.

Бартта стряхнула руку.

– Я не чувствую ни боли, ни страха.

– Но они есть, – сказала Джийан еще тише. – Глубокий, постоянный страх, что в гневе Своем Миина навеки оставила нас в руках в'орннов. Ты сама говорила мне об этом.

– Мгновение слабости, болезни, растерянности, – резко ответила Бартта. – Удивительно, что ты запомнила.

– Как же не помнить, сестра? Я люблю тебя.

– Если бы, – вздрогнув, прошептала Бартта. Джийан обняла ее.

– Ты правда сомневаешься?

Бартта позволила себе на миг прижаться лбом к плечу сестры.

– Я не понимаю этого, – вздохнула она. – Даже конары, старейшие из нас, не могут объяснить странное молчание Миины.

Джийан взяла в руки лицо Бартты, посмотрела ей в глаза.

– Ответ ясен, сестра. Он – в нашей недавней истории. Богиня молчит потому, что мы не прислушались к ее предостережению и неправильно использовали Жемчужину.

– Значит, это правда. Миина покинула нас, – прошептала Бартта.

– Нет, сестра. Она просто ждет.

Бартта вытерла глаза, глубоко стыдясь проявленной слабости.

– Чего ждет?

– Дар Сала-ата. Того, кто найдет Жемчужину и покончит с владычеством в'орннов.

Выражение лица Бартты изменилось, стало жестче.

– Это истинная вера или говорит твой Дар?

– Конара Мохха учила меня отворачиваться от Дара точно так же, как нас всех учили остерегаться рапп, потому что они виновны в смерти Матери в день, когда пропала Жемчужина, в день, когда к нам вторглись в'орнны.

– У рапп был Дар, и он привел к нашему падению. – Бартта заметила щель в доспехах сестры, и ее взгляд вспыхнул. Злоба, близнец зависти, пересилила внутренний ужас. – И однако ты не подчиняешься конаре Моххе и используешь Дар.

– Иногда я ничего не могу поделать, – тихо и печально произнесла Джийан. – Дар слишком силен.

– Иногда ты используешь его сознательно, – прошипела Бартта. – Ты оттачивала его тайком, верно?

– А если и так? – Джийан не поднимала глаз. – Порой я сомневаюсь, действительно ли то, что внутри меня, этот Дар, – зло, – прошептала она. – Поздно ночью я лежу без сна и чувствую, как бездна Космоса дышит вокруг меня, и знаю – знаю, сестра, в сердце, в самой глубине души, – все, что мы воспринимаем на вид, на слух, на запах и вкус... мир, которого мы касаемся, – всего лишь частица Целого, существующего где-то еще. Непостижимой красоты. Всем своим существом я стремлюсь дотянуться и познать этот простор. И вот тогда я думаю: как может такое чувство быть злым?

Бартта смотрела на сестру с глубокой завистью. “Что ты знаешь, к чему ты стремишься, – думала она. – Словно я не стремлюсь к тому же и не знаю, что мне этого никогда не достичь”. Ей хотелось сказать что-нибудь умное и язвительное... И тут она заметила хвост. Хвост лорга, прозрачный, как ручей в Большом Воорге, дернулся разок и исчез под плоской, отливающей золотом скалой.

– Смотри туда! – крикнула Бартта и полезла в мелкую канаву. За ней начинался крутой и ненадежный склон из хрупкого сланца. – Ой, сестра, смотри! – Она нагнулась, широко расставив крепкие ноги.

– Лорг! – ахнула Джийан и полезла следом.

– Да. Лорг! – Бартта попятилась, очарованная и смятенная. Лорг действительно был отвратительной тварью. Толстая, покрытая бородавками шкура. Выпуклые водянисто-серые глаза ворочались туда-сюда, словно тварь могла смотреть во все стороны разом. Казалось, он целиком состоит из брюха; голова и ноги маленькие, почти незаметные. Весь какой-то бескостный, похожий на двойной желудок выпотрошенного лемура, и от этого почему-то было еще противнее.

Бартта занесла камень.

– А теперь мы должны убить его.

– Убить? Но почему?

– Ты знаешь почему, – ледяным тоном сказала Бартта. – Лорги – это зло.

– Оставь его. Не нужно лишать его жизни. Опытной рукой Бартта швырнула камень; по крайней мере физической силой она превосходила сестру. Камень ударил лорга с тошнотворным чмоканьем, послышалось что-то вроде хрипа рассерженной вороны. Мерзкие выпученные глаза повернулись к ним, во взгляде, возможно, отразилась печаль, однако лорг не пошевелился. Это видимое безразличие разъярило Бартту еще больше. Она схватила другой камень, побольше, и размахнулась. Но Джийан схватила ее за запястье.

– Зачем, Бартта? Почему ты на самом деле хочешь убить его?

Ветер трепал куэллы, свистел в далеких расселинах скал. Высоко в небе парил ястреб – с ясными намерениями. Бартта впилась взглядом в лицо Джийан. Сестра – высокая, красивая, с хорошо подвешенным языком и умелыми руками. Смутная ярость сжала желудок в комок, словно гигантской рукой стиснула горло. Яростно рванувшись, Бартта высвободилась и, не успела Джийан произнести еще хоть слово, с силой швырнула камень. Он попал лоргу в голову, брызнула жидкая, как вода, кровь. По-звериному зарычав, Бартта набрала пригоршню камней и, склонившись над лоргом, забрасывала его, пока тот не распластался на земле, похожий на отбитый кусок мяса.

– Вот. Вот. – Бартта дрожала всем телом; голова шла кругом.

Присев рядом с мертвым существом, Джийан провела по нему рукой.

– Великая Богиня, скажи мне, если можешь, – где здесь зло? – прошептала она.

Бартта посмотрела на нее сверху вниз.

– Вот это правильно, сестра. Проливай слезы по твари настолько мерзкой, что она даже не пошевелилась, чтобы попытаться спастись. Если эта смерть так ранит тебя, используй свой адский Дар. Верни его к жизни.

– Дар не действует таким образом, – ответила Джийан, не поднимая глаз. – Смерть не может родить жизнь.

– Попробуй, колдунья.

Джийан взяла измочаленного лорга в руки и похоронила в сланце. Руки были в крови и пыли; она вытерла их, но в складках кожи все равно оставалось что-то темное. Наконец она подняла на Бартту глаза; на лбу выступили капли пота.

– Ну и чего ты добилась?

– Мы опоздаем к дневной молитве, – сказала Бартта и отвернулась. Направляясь к высоким, сверкающим стенам монастыря Плывущей Белизны, она заметила сову. Та кружила над верхушками деревьев, словно наблюдая