Майкл, будто со стороны, услышал свои слова:
– Нет, только не терроризм. Террористы – фанатики. Еще в эпоху крестоносцев среди арабов появились так называемые ашаши, которые, накачавшись наркотиками, тайно убивали христиан и своих менее ревностных, единоверцев. Вообще говоря, терроризм – род безумия. В данном случае дело, судя по всему, обстоит иначе.
Сэммартин остановился под магнолией. Одуряюще приторный аромат вызывал почти отвращение. Джоунас поднял на Майкла внимательные серые глаза.
– Теперь ты меня возненавидишь. Не отрицай, какой смысл? Я же чувствую по твоей реакции. Считаешь, что я виноват в смерти твоего отца. И, наверное, в том, что он вел такую жизнь. Что ж, я тебя понимаю. Но ты не прав ни в том, ни в другом. Твой отец сам пожелал заниматься этой работой. Она была ему необходима. Я действительно завербовал Филиппа – но лишь после того, как близко узнал и понял, чего он хочет.
Майкл покачал головой.
– Вы хотите сказать, что моему отцу нравилось убивать людей?
Джоунас выдержал его взгляд.
– Ты и сам знаешь, что это не так. Не такой он был человек. Филипп делал только то, что необходимо для безопасности страны.
В последние слова Джоунас вложил всю силу своей убежденности, и это подействовало – Майкл проникся их правдой, позволил себе поверить тому, чему так хотелось верить. В этом отношении он напоминал своего отца.
– Он сделал свой выбор – его место было не дома. Видит Бог, это не означает, что он не любил тебя, или Одри, или Лилиан. Это просто призвание. Как у священника-миссионера или...
– Священника?!
– Да, Майкл. Филипп обладал глубоким, я бы сказал, незаурядным умом. Он видел мир целиком, мыслил в глобальных категориях и знал, что его работа важна по-настоящему, не сиюминутно...
– Получается, все эти поездки, командировки, из которых он возвращался с подарками... То есть каждая из них означала смерть какого-то человека?
– Он выполнял необходимую работу.
– Боже! – Майкл никак не мог оправиться от потрясения, голова у него шла кругом. – Значит, вы исходите из принципа «цель оправдывает средства»? Работа, конечно, грязная, но кто-то же должен ее выполнять, так?
– В известном смысле – да.
– Дядя Сэмми!
В его голосе звучало отчаяние. Джоунасу страстно хотелось обнять Майкла, как сына. Но он твердо сказал:
– Твой отец был истинным патриотом. Никогда не забывай об этом, Майкл. Напротив, ты должен чтить его память, потому что, как ни называй этот вид деятельности, заслуги отца перед страной неоценимы.
– Не знаю, не знаю. – Майкл тряхнул головой. Проклятье, что теперь сказать Одри?
– Ты спрашивал, как он погиб, – как можно более спокойно напомнил Джоунас. Он чувствовал закипающую ярость Майкла и понимал, как опасно продолжать тему.
– Зачем вы вывалили на меня это... эту мерзость? Надеюсь, вы не заставите меня просматривать его послужной список, полный перечень террористических актов, которые, по вашим словам...
– И ты никогда не узнаешь, почему он умер. Майкл осекся.
– Вы отказываетесь?
– Нет, но, к сожалению, вынужден тебя разочаровать, – ответил Джоунас. – Дело в том, что я не могу рассказать, почему он погиб. Попросту не знаю.
– Что значит – не знаю? – хрипло спросил Майкл.
– Мне, конечно, известно, что смерть последовала в результате автокатастрофы на острове Мауи. Но это не обычный несчастный случай.
– Его убили?
– Я в этом уверен, – ответил Джоунас.
– Кто? У вас есть какие-нибудь соображения?
– Есть одна ниточка, – сказал медленно Джоунас, не сводя с Майкла внимательного взгляда. – Но она такая ненадежная, что я не могу послать на проверку кого-либо из своих оперативных агентов. Кроме того, пока она не будет распутана, пока не выяснится, кто и почему убил твоего отца, невозможно установить, кто из оперативников засветился – если, конечно, это имело место.
Майкла поразил подтекст последней фразы.
– Вы имеете в виду, что отца могли допрашивать, пытать, прежде чем...
Джоунас положил руку ему на плечо.
– Я не хочу этого думать, Майкл. Но в такой неясной ситуации нужно учитывать возможность осечки. А слепо рисковать неразумно.
– Выходит, у вас связаны руки.
Джоунас кивнул.
– Отчасти да. Вот если бы нашелся человек, не известный ни моим агентам, ни противнику... Да чтобы еще обладал известными навыками и мастерством. Одним словом, вроде тебя...
Майкл уставился на Сэммартина так, словно у того вдруг начала расти вторая пара ушей.
– Бред, – заявил он. – Я обыкновенный художник, не считая того, что изредка торчу в лаборатории и стряпаю красители.
Джоунас опять кивнул.
– Знаю. Но никто из моих людей не должен касаться дела Филиппа, любой из них может оказаться засвеченным. А я не вправе распоряжаться их жизнями.
– Безумие, дядя Сэмми, – повторил Майкл. – Мне не шесть лет, и мы не играем в ковбоев и индейцев.
– Ты прав, – серьезно ответил Джоунас. – Дело это очень опасное. И я не собираюсь преуменьшать его опасность. Но не надо принижать и твою подготовку. – Он сжал его локоть. – Поверь мне, сынок, твои успехи в боевых искусствах делают тебя идеальной кандидатурой для этого задания.
– Вы думаете, я – Чак Норрис? Жизнь – не кино.
– Майкл, я специально устроил тебе пропуск на сегодняшние переговоры в клубе, чтобы ты оценил серьезность положения. Ты стал свидетелем одной из разновидностей сражения холодной войны, которую мы вынуждены вести против своего же предполагаемого союзника. Если японцы заартачатся и тем вынудят нас принять протекционистский закон, нашей экономике несдобровать. Ей грозит попросту крах, и это так же несомненно, как то, что я стою перед тобой. Национальный долг и так уже расшатал ее до предела. Мы, как боксер в нокдауне, не знаем, выдержим ли до конца раунда. А новое законодательство отправит нас в нокаут.
– Это что, имеет какое-то отношение к смерти отца?
– Точно неизвестно, – признался Сэммартин. – Собственно, это один из вопросов, на которые я желал бы получить ответ. С твоей помощью.
Майкл отрицательно покачал головой.
– Сожалею, дядя Сэмми, но я не настолько спятил, чтобы работать на вас.
Джоунас крякнул и поджал губы.
– По крайней мере, сделай хотя бы одно одолжение.
– Если смогу, – уклончиво ответил Майкл.
– Крепко подумай на досуге над моим предложением. И о своем долге.
– Перед страной? Которая затянула отца в ваши игры?..
Но Джоунас остановил его жестом.
– Нет-нет. О долге перед ним, перед твоим отцом. Мне кажется, ты обязан ему достаточно многим, чтобы попытаться завершить дело, которое он начал. И разыскать его убийцу.
– Ваше личное мнение, – лаконично ответил Майкл.
– Сделай все