Приходит человек к батюшке и говорит:

— Батюшка, был я за границей, в католическом храме.

Там все так аккуратно, все чистенько, все такие приветливые, музыка играет. Орган, красиво… А у нас только хор. Почему?

— Сын мой, талант не пропьешь, а орган — запросто.

Анекдот от воинствующего атеиста

Я водку не пью — я ею душу дезинфицирую.

Анекдот от санитарной службы

В этой главе — естественно, в прямой и непосредственной связи с бухлом — затрагиваются основные философские понятия христианства — его западной и православной версий. Вопросы ставятся, но ответы на них не даются. Потому как их никто и не знает.

Прежде чем перейти к обсуждению конкретных категорий алкогольных напитков — пива, вина, ректификатов и дистиллятов, — позвольте сделать некое отступление, которое претендует на некоторую философскую глубину.

Все мы знаем значение крылатой фразы «In vino veritas» («Истина — в вине»). Более того, мы уверены в том, что она абсолютно верна, ибо истина бездоказательна, потому как она аксиома.

Однако представьте себе абсурдную, но вполне возможную ситуацию: некая образованная швея, которая любит выпить, заливает свою швейную машинку Veritas производства уже не существующего государства ГДР вином и восклицает: «In vino Veritas!» («Веритас» в вине!»). Мол, залила я свою швейную машинку «Веритас» вином. «И как теперь ее чинить? — восклицает швея. — Она же, стерва, теперь шьет криво», — мотивирует возмущение передовица производства.

Я вам хочу предложить немного схожую дилемму, которая между тем может быть частично повинна в коренном различии между западной культурой и нашей. Глубину этой находки я сам оценить не могу, но мне кажется, она бездонна, так что на эту тему философы могут сочинять трактаты. Посмотрите на заголовок — в него вынесены два понятия на латыни, которые на русский язык переводятся совершенно по-разному. В первом случае — верно. Spiritus Sancti — краеугольный камень, основное понятие в христианстве: Святой Дух.

А вот общепринятый перевод второго понятия совершенно перевернул его смысл. Когда алхимики проводили свои эксперименты, они кроме алчной компоненты — желания найти так называемый философский камень, который может обращать все вещества в золото, имели еще й некие божественные представления. Поэтому, когда в ходе экспериментов с дистилляцией вина алхимики выделили соединение, которое современная наука называет этанолом, они назвали его Spiritus vini — «душа вина». Они верили, что при дистилляции они улавливают главное — душу. Душу вина. Вы помните, зюскиндовский Гренуй тоже пытался посредством дистилляции поймать душу цветов, растений, а потом и девственниц.

А на русский это понятие переводится как «винный спирт». Вот в чем суть сложности этого перевода: в одном случае смысл передан верно — Святой Дух, а в другом — произошла подмена, которая кардинально изменила смысл — винный спирт. В латинском первоисточнике и в обоих выражениях речь идет о «душе», о сути вещей, а в русской трактовке — в одном случае о «душе», а во втором о субстанции, которую многие винят во всех смертных грехах, — спирте, этаноле, питьевом алкоголе. При этом русскоговорящие совершенно не задумываются о бездне смыслового различия там, где изначально было единство смысла. Заметьте, я совершенно корректно употребляю термин «русскоговорящие»: за долгие годы существования Российской империи, а затем СССР возникла большая этнически разнообразная общность людей, для которой осмысление всего сущего происходит на основе именно русского языка.

Несомненно, слово «спирт» вошло в большинство языков мира в значении крепкий спиртной напиток. Но это значение не безусловно. Когда я говорю американцам, что я написал книгу «Spirits of the World», они с почтением смотрят на меня, как на шамана, думая, что речь идет о духах, спиритизме. Приходится объяснять, что это «Крепкие спиртные напитки мира», а не «Духи мира».

В большинстве стран то, что мы называем «алкоголем», «этанолом» или просто «спиртом», — «вода жизни». Именно так переводится с латыни aqua vitae, с французского — eau-de-vie, с кельтского — whisky (whisky — это измененное со временем uisge beatha, «вода жизни»), со скандинавских языков — akvavit. На Руси же «живой водой» именовали проточную воду, насыщенную кислородом, питьевую воду — в противовес стоячей, «мертвой воде». На Руси понятие «живая вода» не имело ничего общего с алкоголем.

Когда в XI–XII веках алхимики в процессе экспериментов получили из вина новое вещество, оказалось, что оно обладает удивительным свойством предотвращать разложение частей тушек — всяких конечностей, внутренностей, то есть субпродуктов. Именно с того момента начали появляться кунсткамеры. Потому это вещество и назвали «водой жизни». Понятно, что обратно к жизни органы не восстанавливались, но, поскольку они не разлагались, создавалось ощущение, что алхимики нашли эликсир венной молодости, появлялась надежда на то, что заспиртованные органы можно будет потом использовать — к примеру, пришить кому-то или еще как приспособить.

Теперь обратимся к общеизвестным фактам, имеющим отношение к алкоголю на российских просторах. Когда князь Владимир Красное Солнышко выбирал веру для Руси взамен язычества, ко двору вызывались проповедники ислама, иудаизма, христианства, и князь долго колебался между этими религиями. Мне представляется, что ему как нормальному мужику нравилось многоженство, разрешенное в исламе, но не нравился запрет на употребление алкоголя. Последнее, я думаю, и стало решающим при выборе религии для населения огромной территории, которая теперь известна как Россия. Князь Владимир так мотивировал выбор: «Питие на Руси веселие есть». Представляете, если бы эту дилемму решал тогда Горбачев? Мы бы точно уже были под аятоллами.

Здесь я бы хотел процитировать очень спорное, но очень популярное среди производителей водки исследование Вильяма Васильевина Похлебкина «История водки». Ссылаясь на «Церковный словарь» П. Алексеева, изданный в 1779 году, он пишет: