Снова раздались выстрелы, и Григорий только головой покачал. Так палить мог только плохой, да еще и сильно напуганный стрелок. И если в первый раз стреляли из ружей, то в ответ звучали выстрелы из револьверов. Грохот дульнозарядного оружия трудно спутать с выстрелами из нарезного, казнозарядного ствола. Выходит, там пытаются кого-то ограбить, а этот кто-то решил сопротивляться. Похоже, у горцев подросли новые волчата и теперь пришла пора дать им попробовать крови.
— Ну, посмотрим, чему вас учили, — еле слышно проворчал парень и бесшумно скользнул в кусты.
Ориентируясь на выстрелы, он подобрался к самому краю поляны, на которой стоял большой, роскошный автомобиль, за которым и прятались жертвы нападения. Двое улан стонали, зажимая руками раны, а еще один мужик катался в траве, оглашая лес страдальческими воплями. Одна из лошадей улан тоже лежала на земле, очевидно раненная. Скинув с плеч поклажу, Гриша взял в правую руку нож, а в левую нагайку.
Нападавших было четверо, но один из них явно получил пулю и выбыл из боя. Убедившись, что горцев осталось трое и помощи им ждать неоткуда, Гриша выскользнул на поляну, бесшумно приближаясь к абрекам со спины. Не в его нынешнем состоянии вступать в открытую схватку. Тело еще не пришло в прежнюю форму. Подобравшись к бандитам на бросок ножа, парень плавно отвел руку и резким движением всадил клинок в спину самому старшему из нападавших.
Едва только нож оказался в воздухе, парень перехватил нагайку и одним стремительным движением ударил гирькой по горлу стоящего справа. Обратным движением он нанес такой же удар стоящему слева и, шагнув вперед, добил того, что был первым и теперь тянулся к вонзившемуся ему в спину ножу. Убедившись, что все четверо мертвы, Гриша сунул нагайку за пояс и, забрав свой нож, направился к уланам.
Очень скоро выяснилось, что раны у них не смертельные. Перевязав всех пострадавших людей, парень присел рядом с раненой лошадью и, осмотрев ее рану, только удрученно покачал головой.
— Что, плохо? — хрипло спросил один из солдат.
— Пуля легкое пробила. Не выходишь, — мотнул парень смоляным чубом.
— Эх, Муха, — вздохнул улан, опускаясь на колени рядом с парнем.
Заметив у него на поясе пистолет, Гриша одним плавным движением выхватил оружие и, взведя курок, приложил ствол к уху лошади.
— Прости, милая. Уж тебя-то без вины сгубили, — прошептал Гриша, прикрывая ей глаз ладонью и спуская курок. — Сними седло и сбрую. А я пока по следам пробегусь, — добавил он, возвращая пистолет владельцу.
Но не успел он сделать и двух шагов, как дорогу ему заступил высокий, широкоплечий господин, и, чуть улыбаясь, спросил:
— Кто вы, юноша?
— Григорий Серко. Казак, — представился парень.
— Очень приятно. Князь Воронцов-Ухтомский, Николай Степанович. Должен поблагодарить вас за наше спасение. Позвольте узнать, чем вы занимаетесь?
— В город шел. Работу искать. В станице после мора никого не осталось. Из всей семьи я один выжил, — коротко описал свои приключения парень, не видя смысла что-то скрывать.
— Вот как? И что же вы умеете? — не унимался князь.
— Все, что любой казак умеет, и еще немножко, — пожал Гриша плечами. — Но если уж вам так сильно интересно, то может, в городе поговорим? Оставаться тут после нападения не самая умная затея.
— Пожалуй, вы правы, юноша, — смутился князь и отступил в сторону, давая ему возможность пройти.
Но не успел Гриша отойти, как от машины к князю со всех ног кинулась девчушка лет пяти и с криком:
— Папа, папа, там кровь, — вцепилась ручонками в княжескую руку.
Сам не особо понимая, что делает, Гриша присел рядом с ребенком и, осторожно положив ей ладонь на лоб, прошептал, аккуратно нажимая большим пальцем между бровями девочки:
— Тихо, маленькая. Все хорошо. Это не страшно. Поспи. А когда проснешься, все уже забудется.
Большие васильковые глаза девочки закрылись, и она начала плавно оседать на траву. Подхватив ребенка на руки, парень осторожно передал ее отцу, со смущенной улыбкой пояснив:
— Батя мой сестренкам малым так всегда делал, если они чего напугаются. К закату проснется и будет спокойна.
— Однако… — только и смог произнести князь, глядя на дочь.
Быстро пробежав по следам, Гриша нашел место, где абреки спешились, и, забрав четырех коней, повел их к поляне. Добыча есть добыча. То, как ловко он разобрался в следах, удивило всех. Оставшийся без лошади улан, увидев коней, восторженно ахнул:
— Никак аргамак?!
— Полукровка, — тряхнул парень головой. — Но все равно добрая лошадь.
Все наблюдавшие за этой картиной вдруг поняли, что в устах юного казака это была лучшая похвала.
* * *То и дело оглядываясь через плечо, Николай Степанович прокручивал в голове события последнего часа. Сам бой он старался не вспоминать. Стыдно было. Он, в прошлом офицер, позволил себе игнорировать прямые указания человека, знавшего обстановку в губернии не понаслышке. В итоге утеряна казенная лошадь, ранены оба сопровождающих и собственные слуги. А самое главное, едва не пострадали его любимые девочки.
Князь хоть и мечтал о наследнике, но в дочерях души не чаял, балуя их безмерно и потакая любым капризам. Сердиться и ругать их за проказы было выше его сил. Единственное, что он мог заставить себя сделать, так это не вмешиваться в процесс воспитания, если наказание дочерям следовало от Лизы или нянек. В подобных случаях он предпочитал внимательно выслушать жалобы девочек и, жалея их, порадовать каким-нибудь подарком.
И вот теперь его девочки едва не стали добычей бандитов. Дикарей, едва научившихся пользоваться огнестрельным оружием. Да что там говорить. Этот юный казак умудрился расправиться с тремя нападавшими одной нагайкой и ножом. Можно сказать, голыми руками. Хотя, если вспомнить, как этот странный юноша двигается, как смотрит и как равнодушно убивает, возникает мысль, а так ли он юн и прост, как кажется на первый взгляд?
Еще раз оглянувшись, князь отметил про себя ловкую, с виду небрежную посадку парня в седле трофейного коня и, качнув головой, повернулся к жене, почувствовав ее настороженный взгляд.
— Все в порядке, Лизонька, — улыбнулся Николай Степанович, пытаясь успокоить ее.
— Я знаю, — робкая улыбка едва коснулась губ жены. — Просто я заметила, что ты очень внимательно за ним наблюдаешь.
— Давно не видел такой уверенной посадки в седле, — нашелся князь.
— Юный кентавр, — тихо рассмеялась Лиза. — Я тоже заметила. Такое впечатление, что он сел в седло раньше, чем начал ходить.
— Сел? Да он в него взлетает, не касаясь стремян, — пожал князь плечами, стараясь при этом не побеспокоить спящую дочку.
— Да уж, ловок. Что собираешься делать? — сменила тему княгиня.
— Похоже, у тебя уже появились какие-то мысли на эту тему?
— Именно, — решительно кивнула Лиза. — Скрыть нападение или замять как-то шум от этого дела не получится. Слишком много раненых. А если он еще и добычу пойдет на базар продавать,