Но для Блейка это премьера, приходится импровизировать на ходу. Он и без того до ужаса дотошен, практичен и изобретателен. Да и фильмов насмотрелся. Голливудским сценаристам невдомек, что киллеры обязаны им по гроб жизни. С самого начала своего творческого пути он настаивал, чтобы деньги и информацию заказчик оставлял ему в полиэтиленовом пакете в указанном им месте, будь то автобус, фастфуд, стройка, мусорный бак, парк. Старался избегать слишком безлюдных мест, где он у всех на виду, но и слишком людных тоже, потому что там он сам никого не срисует. Блейк приходил туда за несколько часов, чтобы понаблюдать за окрестностями. В перчатках, в куртке с капюшоном, шляпе и очках. И еще он покрасил волосы, научился обращаться c накладными усами и бровями, убирать и округлять щеки, обзавелся парой десятков номерных знаков всех стран мира. Со временем Блейк поднаторел в метании ножа half-spin и full-spin[4], зависит от дистанции, в изготовлении бомб, извлечении из медуз необнаруживаемого яда, и за несколько секунд собирал и разбирал 9-миллиметровый браунинг и “Глок-43”, оплату получал в биткоинах, поскольку в криптовалюте транзакции невозможно отследить, и на них же покупал оружие. Он завел себе сайт в Deep Web, и DarkNet вскоре стал для него детской забавой. Потому что в интернете полно обучающих чему угодно программ. Кто ищет, тот всегда найдет.
Итак, его жертва – мужчина лет пятидесяти, у Блейка есть его фотография и фамилия, но про себя он называет его Кен. Да, как мужа Барби. Удачная мысль: Кена вроде как и не существует в реальности.
Кен живет один, и на том спасибо, думает Блейк, будь это женатый мужик с тремя детьми, к нему пойди подступись. Вот только учитывая его возраст с естественной смертью особо не разгуляешься: автомобильная авария, утечка газа, сердечный приступ, случайное падение. Раз-два и обчелся. Блейк еще не набил руку на порче тормозов и выведении из строя рулевого управления, не представлял, где достать хлорид калия, чтобы вызвать остановку сердца, да и отравление газом ему как-то не зашло. Лучше пусть грохнется. Десять тысяч смертей в год. Главным образом старики, но ничего, сойдет. И хоть Кен далеко не атлет, о рукопашной не может быть и речи.
Кен жил в трехкомнатной квартире на первом этаже дома в пригороде Анмаса. Первые три недели Блейк наблюдал и примеривался. На аванс купил подержанный фургончик “рено”, с горем пополам его обустроил – одно сиденье, матрас, аккумуляторы для дополнительного освещения – и припарковался на пустынной стоянке на небольшом возвышении, прямо над поселком. Сверху ему открывался прекрасный вид на нужную квартиру. Каждое утро Кен выезжал около половины девятого, пересекал швейцарскую границу и около семи вечера возвращался с работы. В выходные его иногда навещала женщина, преподаватель французского в Бонвиле, в десятке километров оттуда. Самым рутинным, самым предсказуемым днем оказался вторник. Кен появлялся раньше обычного, тут же бежал в тренажерный зал, часа на два, вернувшись, проводил минут двадцать в ванной комнате, потом ужинал перед телевизором, какое-то время сидел за компьютером и ложился спать. В общем, вечер вторника – самое то. Блейк послал сообщение клиенту, следуя условленному коду: “Понедельник, восемь вечера?” Плюс день, плюс два часа. У заказчика будет алиби на десять вечера во вторник.
За неделю до назначенного срока Блейк отправил к Кену курьера с пиццей. Разносчик позвонил в дверь, Кен, ничего не спрашивая, открыл, стал что-то изумленно с ним обсуждать, и тот ретировался с коробкой в руках. Блейк узнал все, что хотел.
В следующий вторник он уже сам явился к Кену с пиццей, быстрым взглядом обвел безлюдную улицу и, стоя на лестничной площадке, надел черные нескользящие бахилы, подтянул перчатки, подождал немного и позвонил в дверь в тот самый момент, когда Кен вышел из душа. Кен в халате открыл ему, вздохнул, увидев коробку с пиццей у него в руках. Но он не успел ничего возразить, пустая коробка упала на пол, и Блейк разом вдавил ему в грудь оба электрошокера, не отнимая их, когда Кен, отброшенный зарядом, валился на колени, и держал их так еще секунд десять, пока тот окончательно не замер. Производитель гарантирует восемь миллионов вольт, Блейк испытал один шокер на себе и чуть не потерял сознание. Он оттащил Кена, стонущего и пускающего пену, в ванную, снова для полноты картины шибанул в него током и изо всех сил – он отработал это движение на кокосовых орехах раз десять подряд – обхватил руками голову несчастного, приподнял его вверх за виски и что есть мочи швырнул о бортик ванной, череп раскололся, от удара отломился кафельный ромбик. Кровь сразу залила все вокруг, алая и вязкая, как лак для ногтей, источая приятный запах теплой ржавчины, Кен так и валялся с открытым ртом, вид у него был ужасно глупый, выпученные глаза уставились в потолок. Блейк распахнул его халат – следов от электрошока не осталось. Он аккуратно уложил тело, исходя из гипотетической траектории смертельного падения по законам гравитации.
И вот тут, когда он встал, любуясь своей работой, его охватило неизбывное желание поссать. Кто бы мог подумать. Вообще-то в фильмах убийцы не писают. Ему уже совсем невтерпеж, может, воспользоваться унитазом, ну а что, потом он все тщательно за собой вымоет. Но если вдруг полицейские проявят элементарную сообразительность или, на худой конец, методичность и будут строго следовать инструкции, они обнаружат его ДНК. Никуда не денешься. Во всяком случае, Блейку так кажется. Так что, невзирая на мольбы мочевого пузыря, он решил неукоснительно следовать изначальному плану, хоть и кривился от мучительных позывов. Он взял кусок мыла, прижал его к пятке Кена, провел мыльную черту на полу и бросил мыло по линии предполагаемого скольжения: оно отскочило и приземлилось за унитазом. Отлично. Следователь страшно обрадуется такой находке и будет счастлив, что разгадал загадку. Блейк до отказа повернул горячий кран, направил гибкий душ на лицо и туловище покойника и, старясь уклониться от обжигающих брызг, вышел из ванной.
Метнувшись к окну, он задернул шторы и в последний раз оглядел комнату. Никто не догадается, что тело оттащили на несколько метров, да и розоватая вода уже затопляет пол. Компьютер включен, на экране пестрят картинки английских газонов и цветочных клумб. А Кен-то был заядлым садоводом. На улице Блейк снял перчатки и неторопливо двинулся к своему скутеру, припаркованному в двухстах метрах от подъезда. Проехав километр,