В Стамбуле квартиры сдаются без единого гвоздика, на который можно было бы повесить ну хотя бы шляпу. Или зонтик. Ни шкафов, ни гардеробных!
Один плюс: маршрут до магазина IKEA я могу проложить даже в тумане и без помощи карты. Сколько раз за последние недели я металась туда и обратно, известно одному моему шестилетнему «Санта Фе», который проявил удивительную способность вмещать в себя ровно столько, сколько могла купить его расточительная хозяйка.
Я заварила себе пакетик ромашкового чая и устроилась на балконе, предвкушая скорое цветение все еще неизвестных мне деревьев, которые кронами почти касались наших окон. Скорчив пренеприятнейшую гримасу настырному солнцу в просвете между соседними домами, я старалась настроиться на добрый лад и сконцентрироваться на настоящем. Нужно было писать новую главу жизни, увлекательной и интересной. Телефон запиликал. Письмо из издательства напоминало о сроках сдачи рукописи. Выходило, мне предстояло писать не только собственную жизнь, но и заканчивать сказочную повесть о приключениях девочки из индейского племени, начатую еще в прошлом году, в другой стране, а значит, в прошлой жизни. Успеть за месяц такое просто невозможно. Страх не справиться в срок вместе с холодным ветром пробежал мурашками по коже, и я буквально впилась в еще теплую кружку с чаем.
В дверь зазвонили. Не выпуская все той же спасительной чашки из рук, я медленно побрела в коридор. Меньше всего хотелось являться перед кем-то в том виде, в котором я пребывала тем утром. Кто бы это ни был. Замок щелкнул. На пороге, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, стояла краснощекая женщина. В руках она держала горшок с гигантской цветущей орхидеей. Мой унылый вид с чашкой, из которой сиротливо выглядывала этикетка от чайного пакетика, очевидно, ее смутил. Слегка подвинув меня, она сделала шаг вперед и внимательно осмотрела холл, который больше походил на склад компании FedEx в канун Рождества. Пустые коробки я не выбрасывала, а складировала в коридоре, чтобы позже спустить в гараж. Уж я-то знаю цену хорошим коробкам…
Наконец, эта разрумяненная цветочница вручила вазон и что-то пробормотала по-турецки.
– Ben türkçe bilmiyorum[9], – это была первая фраза на турецком, которую я выучила еще до прилета в Стамбул.
– По-русски знаешь? – с ужасным акцентом переспросила она.
Не веря своему счастью, я, как китайский болванчик, закивала головой: это была первая русская фраза, которую я услышала за последний месяц вне дома. Хотя формально я, конечно, находилась в тот момент именно в нем.
– Мой хозяйка тебе дарил. Я из тут. – И она указала довольно крупной в сравнении с ее небольшим телом ладонью на дверь напротив. Я вспомнила, что последнюю неделю из этой двери туда-сюда сновали мастера с перфораторами и стремянками. Больше никаких ассоциаций с ней не было и быть не могло, учитывая то, как непродолжительно мы находились в этом доме.
Я с трудом удерживала в одной руке огромную орхидею в тяжелом керамическом горшке.
– Бумага читай. – И она ткнула указательным пальцем в аккуратный конвертик, вложенный между мясистыми листьями экзотического цветка. Затем она внимательно посмотрела на чашку, которую я все еще держала в другой руке, и, презрительно цокнув, покачала головой.
– Иди тут. – И она снова указала на дверь напротив. Я ничего не понимала и, казалось, никогда не пойму. В своей жизни я много общалась с иностранцами, однако ее русский вводил меня в откровенный ступор и непонимание того, кто мог обучить ее таким исковерканным фразам. Она хотела, чтобы я зашла прямо сейчас в квартиру напротив, я же не была даже уверена, что сегодня расчесывала волосы.
– Хозяйка нет, – наконец сказала она, недовольная моим промедлением. Я почувствовала нечто заговорщицкое в ее интонации, поставила цветок и чашку на пол и зашуршала за ней в своих меховых тапочках.
Эта странная женщина быстро провела меня через несколько длинных коридоров, стены которых были увешаны гигантскими зеркалами в резных деревянных рамах с позолотой (по крайней мере, я насчитала таких три). В таком же стиле бесконечные консоли, уставленные уже знакомыми орхидеями с аккуратными конвертами между листьев. Возможно, сегодня праздник, и нужно соседям дарить цветы?
Пока я размышляла об этом, мы оказались в просторном помещении, которое, очевидно, было кухней. Но какой кухней! Это был настоящий рай для повара, рай для гурмана, рай для любого, кто имел хоть какое-то отношение к еде. Одна стена была полностью стеклянной и упиралась в гигантскую террасу, сплошь уставленную кадками с зеленью и рассадой. Покрытый крохотными фиолетовыми цветками розмарин разросся настолько пышно, что его мускатно-ореховые стебли так и норовили пролезть внутрь кухни через приоткрытую дверь. В дальнем углу этого дивного сада я заметила заросли лаванды и сразу поняла, что за тонкий аромат встретил меня у входа. Зеленый и фиолетовый базилик высокой шапкой лежал на глиняных горшках, добавляя тонкие пряные нотки в этот невероятный букет, от которого кружилась голова. Краснощекая женщина довольно ухмыльнулась. По этой улыбке я сразу поняла, что сад – ее рук дело.
Из дверного проема (а их было в этой кухне три) выглянули две головы. У меня сразу защемило сердце: уж что-что, а разрез узбекских глаз после пяти лет, проведенных в Ташкенте, я узнаю сразу. Моя знакомая резко шикнула на любопытных девиц, и те тут же испарились.
– Otur![10] – строго бросила она мне, а сама засуетилась у гигантских размеров плиты. Я пыталась сосчитать количество конфорок: выходило четыре электрические, две газовые и еще что-то наподобие гриля. Внизу размещались три духовых шкафа. Все это великолепие поварской мысли было покрыто тусклой эмалью болотного цвета. Отдельного внимания заслуживали винтажные керамические ручки, но я сидела слишком далеко, чтобы рассмотреть их, а подойти ближе без спроса не решалась.
В дверь зазвонили, и розовощекая служанка моей соседки пулей вылетела из кухни. Не прошло и пяти секунд, как будто по мановению волшебной палочки передо мной выросли две упитанные густобровые девицы.
– Здрасьте! – сказали они почти хором. Прямо как «двое из ларца» в мультфильме моего детства.
– Здравствуйте! Значит, вы тоже говорите по-русски? У меня сегодня удачный день.
– Да, говорим. Я из Узбекистана, а Зарина из Туркмении. Мы здесь уже почти десять лет работаем. А Айшегюль-ханым еще дольше. Мы ее научили по-русски разговаривать.
Та, которая Зарина, с копной кучерявых волос, быстро затараторила:
– А мы сразу заметили, как вы переехали, что по-русски говорите. Хотели познакомиться, но Айшегюлька не дала. Строгая! Весь день нас строит.
Стало ужасно неловко. Я сижу в соседской квартире в отсутствие ее хозяйки, которая зачем-то передала мне