– Определенно, в моей жизни началась черная полоса! – жаловалась своему подельнику юная аферистка и мошенница по прозвищу Красотка. – Не везет просто катастрофически! А все из-за чего?! Из-за странной чертовщины, которая в последнее время случается со мной все чаще!

Ее гневная тирада предназначалась для ушей последнего оставшегося сообщника, длинного тощего парня со странной кличкой Шкворень. Он уже и сам не помнил, откуда взялось это прозвище. Все остальные подельники Красотки либо разбежались, либо давно сидели за решеткой. Некогда успешная банда, сколоченная аферисткой, развалилась, и это лишь укрепило ее уверенность в собственной невезучести.

– Что ты такое несешь?! – поморщился Шкворень.

– Сам посуди! Сначала случилась та история с украденными из музея золотыми кубками… Потом в Санкт-Эринбурге за мной начали охотиться какие-то темные личности, а затем на нас набросился тот жуткий огненный монстр! Помнишь?!

– Еще бы! Я сам тогда едва в штаны не…

– А я-то!!! Никогда в жизни так быстро не бегала, даже когда нас накрыли в ювелирной лавке! Ладно, мы залегли на дно, полностью сменили род деятельности. Начали дурить доверчивых простаков гаданиями и пророчествами. Но тут какие-то головорезы разнесли мой гадальный салон! Пришлось удрать из мегаполиса. Я думала, мы начнем новую жизнь здесь, в Клыково, но нас разоблачили в первый же день! И как, спрашивается, нам теперь облапошивать наивных, доверчивых бабулек?!

Шкворень недовольно хмыкнул и зябко поежился. Его длинные, тощие руки высовывались из слишком коротких рукавов куцего черного пальто, из штанин потертых джинсов торчали костлявые лодыжки. На цыплячьей шее тряпкой висел красный клетчатый шарф. Вообще вся его одежда выглядела так, словно когда-то принадлежала другим людям. Красотка одевалась куда эффектнее. Из-под длинного красного плаща выглядывало изумрудно-зеленое платье, на шее и пухлых запястьях поблескивали массивные золотые украшения. А длинные кожаные сапожки на высоком каблуке стоили в несколько раз дороже, чем весь гардероб потрепанного Красоткиного подельника.

– Я помню тот вечер, – сказал Шкворень. – Мы почти обвели всех вокруг пальца. Угораздило же кого-то включить свет.

– Полоса невезения, я и говорю! – кивнула Красотка. – И как существовать в подобных условиях?!

Парочка сидела на покосившейся деревянной скамейке в сквере, через дорогу от краеведческого музея Клыково, ожидая, когда здание покинут последние сотрудники учреждения. На улице давно стемнело. В большинстве окон музея свет уже погас, но в кафе и некоторых залах еще оставались посетители.

– Может, тебе открыть в этом захолустье еще один гадальный салон? – предложил вдруг Шкворень. – Деревенские старухи обожают подобные штучки. Призраков я изображаю мастерски, так что не пропадем. Только на этот раз тебе придется назваться другим именем, раз Еухения так облажалась…

– Шутишь?! – Красотка посмотрела на него, как на полного идиота. – Клыково тебе не Санкт-Эринбург! Здесь большинство жителей знают друг друга в лицо. А нас многие видели тем вечером, когда мы улепетывали из этого проклятого музея. Эринбург! Здесь большинство жителей знают друг друга в лицо. А нас многие видели тем вечером, когда мы улепетывали из этого проклятого музея.

– Наденешь парик, загримируешься. Ты же в этом большая специалистка! К тому же сильно тебе и напрягаться не придется. Толстухи все на одно лицо.

– Кого это ты назвал толстухой, суповой набор?! – задохнулась от возмущения Красотка. – У меня просто кость широкая!

– Ага. Куда шире, чем следует. Но не обижайся, ты же поняла, что я имею в виду.

– Нет, с гаданиями покончено раз и навсегда, – недовольно буркнула Красотка, скрестив руки на груди. – Я обязательно еще что-нибудь придумаю, ну а пока займемся музеем. Хорошо, что у меня сохранились контакты скупщиков краденого. Может, тут удастся чем-то разжиться…

Еще в нескольких окнах здания погас свет. Красотка, успевшая порядком замерзнуть, тоже поежилась, подняв повыше воротник красного пальто.

– Удастся, не переживай! Надеюсь, мы сумеем быстро продать украденное барахлишко, – ухмыльнулся Шкворень. – В прошлый раз я видел в этих залах несколько неплохих картин… Думаю, за них можно выручить приличную сумму, если попадется хороший покупатель. На первое время нам точно хватит. А затем можем еще раз сюда наведаться.

– Лишь бы только сигнализация не сработала, – настороженно произнесла Красотка.

– В таком-то захолустье? – хрипло рассмеялся Шкворень. – Сомневаюсь, что она вообще здесь установлена!

– Я видела датчики на окнах, так что не расслабляйся!

– Датчики на окнах?! Допотопная и примитивная система, я справлюсь с ней в два счета. С помощью обыкновенных кусачек.

– Вот сейчас и посмотрим, – ответила Красотка, недовольно поджав губы.

Свет все еще горел в больших окнах музейного кафе и в помещениях на втором этаже. Красотка точно знала, что там находится кабинет директрисы, этой простофили Алены Александровны Сухоруковой. Бойкая девица уже успела незаметно сфотографировать пожарный план эвакуации, висевший в одном из залов музея, и тщательно разобраться в расположении внутренних помещений учреждения.

В это время боковая служебная дверь музея отворилась, и в прямоугольнике тусклого света появилась тонкая девичья фигурка в короткой курточке. Грабители тут же замолкли. Девушка огляделась по сторонам, затем заторопилась прочь. Тяжелая дверь позади нее закрывалась медленно, и Шкворень не растерялся.

– Кажется, все гораздо проще,