Строго говоря, людей я никогда не ел, складывая из их остатков зловещую горку. Выглядела она мрачно и очень наглядно, но почему-то никого не пугала. Напротив, эта ужасная «пирамидка» работала как рекламный плакат распродажи. После каждого убийства на лужайку прибегало еще больше народа, и приходилось весь следующий месяц не высовывать из дупла нос.
Но сейчас я ужасающе, вопиюще страшен! Так почему Пуси меня не боится?
Ветер внезапно сменил направление и принес новые запахи.
Чужие!
Принюхавшись, я решил отступить и, не теряя достоинства, попятился к ближайшей норе. Осталось всего несколько метров…
Сильный толчок!
Вспышка боли и меня подкинуло в воздух. Мои внутренности будто взорвались. Стрела прошила тело насквозь и, вырвав позвоночник, вышла с другой стороны — я даже не слышал ее свиста.
— Ну что я говорила? Вылез, как миленький! О, боги рандома*, подарите мне эпик*!
— Погоди ты с лутом! Дай противоядие, пока Пуси не помер!
— Да и черт с ним! Реснется в деревне. Это дешевле.
— Вот что ты за сука такая? Хрен мы без него поймали бы этого рарника*!
— Мы бы и так его выследили. Что за детский спектакль вы устроили! Мафа, хоть ты скажи ему! Зергель, а ты вот веришь в Черного Кроля? Веришь, что он такой уж умный?
— Почему бы и нет? Мы сюда целый месяц ходили, а…
Продолжение разговора я уже не услышал. Мир расплывался, звуки таяли, и меня потащило в бездонную мглу. Потом она расступилась и, светлея до серого, освободила место для Тени. Так я называл особое измерение, куда попадал после смерти — нечто вроде изнанки настоящего мира, откуда он выглядел бесцветным и тусклым.
Здесь у меня уже не было тела. Тут я просто сознающая точка, а скорее — мыслящая пустота. Найти и рассмотреть то, на что она опирается, так и не вышло. Сферическое зрительное восприятие позволяло видеть на пять-шесть метров, не больше. Дальше же всё скрывалось в беспросветном тумане, размазывающим мир до однородной серости, где лишь изредка вспыхивали яркие звездочки светлячков.
Порой, мне казалось, что говорю с ними. Иначе, откуда я мог знать, что это муши? Элементали Тени беспечно кружились в своих хороводах и напоминали призрачных фей, озорно принимавших самые разные формы. Мотылек, капля, крестик или сложный узор — среди них не было ни одной одинаковой.
Возможно, они даже говорили мне что-то, но их шепот был слишком слаб и сливался в монотонный тихий гул, в котором невозможно что-либо выделить и различить. И всё же, мне это иногда удавалось. Скорее всего, именно так я «вспомнил», как добыть мандрагору. Множество изредка всплывающих в уме знаний не могли возникнуть из «ничего».
Возможно, я сам один из муши, который почему-то вывалился из Тени в открытый цветной мир и ошибочно осознал себя кроликом. И когда чужая реальность огрызается иллюзией смерти, он возвращается в свой настоящий дом.
Какое-то время в Тени хорошо и уютно, но чуть позже всегда начинает расти беспокойство. И тогда меня будто переполняет энергия, заставляя спуститься в этот ад — мир охотников и жертв, невыносимых страданий и сомнительных удовольствий.
Да, я хорошо помнил рождение, но был уверен, что у него есть предыстория. Почему со мной это случилось? Кем я был до того, как родился?
Да, меня опять убили, но в этот раз я не испытал даже чувство досады — сам виноват. Враг оказался хитрее, а в моей бесславной кончине нашлись и свои плюсы. Теперь я знал, что люди считают смерть от моих лап естественной и нормальной. Убивай, чтобы не убили тебя — всё честно.
Из Тени хорошо видны довольные физиономии моих убийц. Жадно склонившись над трупом, они рассматривают «посмертный мешочек». Должно быть, там лежит нечто ценное. Глаза так и светятся счастьем.
Оказывается, дело не в мести. Только фарм и ничего личного. Как это раньше не пришло в голову? Необычный кролик, вот и лут необычный. А вот из людей никогда не выпадает подарков. Хотя алмазным когтям, стальным челюстям или ангельским крыльям, к примеру, был бы рад любой кролик.
Что за вопиющее неравноправие? Почему так несправедливо устроено мироздание?
Нет, оставаться на лужайке больше нельзя. Конечно, если нет желания продолжить генерацию сокровищ для алчных и страждущих. Рано или поздно они найдут логово и будут фармить меня по откату.
Нет, я не доставлю им этого удовольствия! Умирать неприятно, но еще хуже позволить себя использовать — признать и согласиться со слабостью. Ментальные раны гораздо страшнее физических и залечить их труднее. Ведь тело лишь механизм из мяса и костей — нетрудно подобрать новое. А вот собственный ум всегда с собой. Хотя неплохо бы найти пункт обмена и взять новую версию, чтобы так глупо не попадаться в ловушки.
Итак, придется оставить крепость врагу и заняться поиском новой. Жаль расставаться с деревом, но ничего не поделать.
Смерив торжествующих двуногих негодующим взглядом, я мысленно простился с родиной и решительно отправился в путь. Пересечь лужайку в Тени нетрудно даже без тела, а вот дальше начнется лес и с ориентацией сразу возникнут проблемы. К тому же, там можно и не встретить кроликов.
К процессу «одушевления» я успел привыкнуть и более не находил в нем ничего мистического. Хотя, скорее тут подошла бы «одержимость» — в выбранное тело вселялся невидимый «дух».
Я приблизился к потенциальному кандидату, оценивая его настроение и физическое состояние. Ошибка могла дорого стоить. Обживать тело больного или колченогого кролика — занятие малоприятное.
На первый взгляд всё было в порядке. Шкурка с готовностью подсветилась голубой аурой, словно приглашая зайти внутрь. Легкое мысленное усилие, и уже через мгновение я рассматривал лес из нового тела. К счастью, всё обошлось — «заселение» прошло без проблем. Мой кролик оказался в ясном уме и добром здравии.
На всякий случай я сделал два больших прыжка, чтобы протестировать крепость лап и гибкость суставов. И только тут до меня дошло, что наступила ночь. Впереди темнел лес, в кронах деревьев зловеще ухали птицы, а из-под коряги раздавался подозрительный шорох.
К сожалению, зайцы в самом низу пищевой цепи, а потому лучше отложить переезд на утро. Приключений на сегодня достаточно, а новые встречу уже со свежей головой и хорошо выспавшись.
Ближайшая к лесу нора была глубокой и сравнительно безопасной для того, чтобы дождаться рассвета. Положив уши на спину, я закрыл холодный нос лапами, но еще долго тревожно вслушивался, опасаясь облавы. Иногда люди фармили нас с фонарями.
Я всегда спал беспокойно и часто просыпался с поднявшейся дыбом мехом, а потом ничего не мог вспомнить. Не в этих ли кошмарах ключ к загадке? У