— Возьму полетную карту, и отправимся, — сказал Толуман. — Глайдер сюда подогнать?
Отец Маркел неопределенно качнул головой, продолжая в упор разглядывать собеседника, так что стало неуютно.
— Теплую куртку возьмите, — вежливо сказал Толуман. — Если будем высаживаться, в горах холодно. — Повернулся и ушел.
Девушка за стойкой поправила челку и дала распечатку карты. Толуман глянул: маршрут захватывал несколько западных притоков Адычи. Слишком близко к его месторождению!
— Электронный вариант уже в памяти глайдера, — сказала девушка. Возьмите эту карточку, там номера служебных телефонов.
— Спасибо, — поблагодарил Толуман, пряча всё в карман, и вдруг наткнулся на что-то холодное. Камень!
Машинально вытащил кристалл, подвешенный на цепочке. Иногда носил на шее, иногда в кармане, а чаще забывал дома. Сейчас кристалл холодил пальцы и был красноватого цвета, хотя краснота на глазах сменялась обычным хрустальным свечением.
— Как мило! — восхитилась девушка. — Что это за камень?
Толуман опомнился. — Обычный горный хрусталь, — сказал он. — Такой красивой девушке, как вы, здесь и не такое подарят.
Девушка порозовела, но тут же постаралась снова принять деловой вид. Отгоняя тревогу, Толуман поспешил к выходу. Конечно, это не был обычный горный хрусталь, а подарок матери из таинственного мира рогн. «Тебе не передался Дар, — сказала она, — и органы тонкого восприятия не активированы. Этот камень отчасти поможет. У него кроме обычной кристаллической решетки есть тонкая структура, и она резонирует с невидимыми для тебя энергетическими центрами других людей. В результате ты сможешь воспринимать то, что недоступно обыкновенному человеку. Например, ощущение холода предостерегает об опасности, а красный цвет о близкой опасности. Но в большинстве случаев реакция камня индивидуальна, и ты лишь со временем научишься понимать его. Всё лучше, чем ничего». Похоже, мать не хотела смириться, что ее сын не унаследовал Дара.
Пару раз камень действительно помог.
Толуман подошел к своему глайдеру, достал из багажника чехол с карабином и теплую куртку. Подумав, надел цепочку и заправил кристалл под рубашку. Потом запер машину и направился к ангару. По небу плыли облака, на севере они толпились гуще. В имперском глайдере положил куртку за сиденье, вынул «Сайгу» из чехла и стал собирать, пускай тоже полежит сзади. За этим занятием его застал отец Маркел.
— Ружье берете? Зачем? — Голос утратил гулкость, но остался неприятно холодным.
— Здесь водятся медведи. Весной еды мало, так что могут быть опасны.
Он сел на место пилота и прикрепил карту к приборной панели, электронику полагалось дублировать. Отец Маркел устроился рядом. Толуман включил турбины, глайдер приподнялся на воздушной подушке и выплыл из ангара. Лишь немного пыли взметнулось из-под пластиковой юбки, здесь поддерживали чистоту.
Он надел слуховую гарнитуру — наушники с микрофоном — и жестом предложил сделать то же отцу Маркелу. Включил связь:
— Прошу разрешения на взлет с дальнейшим курсом на северо-запад.
— Взлет разрешаю, — ответил диспетчер. — Эшелон по усмотрению.
Ну да, здесь же нет воздушного движения. Толуман увеличил обороты, и турбины застонали, переходя на полетный режим — теперь без гарнитуры не поговоришь. Далеко не все глайдеры имели такой режим, для этого требовались высокоскоростные турбины и аккумуляторы высшей емкости. Но в имперской корпорации явно не экономили. Да и Толуману не купить бы такую игрушку без денег отца.
Он потянул на себя штурвал, и земля пошла вниз. Под короткими крыльями распахнулась панорама будто застывшего моря: морщинистые волны горных хребтов, путаница долин, снежники на скальных гребнях и в глубине цирков.
— Мрачноватый пейзаж, — заметил отец Маркел.
— Я привык, — сказал Толуман. — А скоро долины позеленеют, и станет веселее.
Он покосился вправо, где вдали синело плоскогорье с блестящей снежной чертой поверху. «Слишком близко!».
— А что вы хотите посмотреть, отец Маркел? — спросил он.
— Это не секрет, мы уже подали заявку в администрацию. Одновременно с восстановлением рудника будем разведывать дорогу к Лене, все равно грузы в основном доставляются водным путем. А дальше…. Слышали про Трансполярную магистраль?
Толуман помолчал, вспоминая: — Кажется, ее раньше называли Мертвой дорогой. Это не та, что начали строить при Сталине полтора века назад?
— Проект, опередивший время, — с ноткой восхищения сказал отец Маркел. — Ключ к Арктике: трасса Салехард — Норильск — Лена — Уэлен. На этой географической широте длина всего пять тысяч километров, а не девять, как у бывшего Транссиба. Вам должна быть близка эта идея, гражданин Варламов, ведь ваш отец мечтал о Великой северной магистрали.
По спине пробежал неприятный холодок — надо же, навели справки. Хотя это нетрудно. Ладно, без паники. Впереди блеснула речка, один из правых притоков Адычи, и Толуман повел глайдер на снижение.
— Известен так называемый меморандум Варламова, — как можно равнодушнее сказал он. — Но отец мечтал о трансконтинентальной магистрали, которая соединит Америку и Российский союз, пройдя через Берингов пролив. По его мысли, она должна стать осью, вокруг которой сформируется новая федерация демократических государств. А ваша пойдет по безлюдным местам, хотя там богатые месторождения полезных ископаемых… «И еще заброшенные военные базы, которые нетрудно восстановить». — Но последнее он вслух не сказал.
Отец Маркел хмыкнул:
— Демократия — это разброд и шатания. Народу нужен богоданный монарх, как наш Император. Кажется, вы не испытываете энтузиазма по поводу этого проекта?
— Не особенно. Сталинскую называли дорогой на костях. Эту тоже будут строить заключенные?
«А вот этого не стоило говорить!».
Отец Маркел бегло глянул на Толумана. — У вас неверные представления о новой Российской империи, гражданин Варламов, — холодно сказал он. — Мы ведем строительство с применением новейших технологий, в том числе канадской «Trans-Zone»… — Он словно пришел к какому-то выводу и постучал пальцами по приборной панели. — Ладно, я хочу посмотреть левые притоки Адычи, по которым можно выйти к перевалам через Верхоянский хребет. Хотя изыскательские работы, конечно, будут вести специалисты.
Толуман провел глайдер над плесами Адычи и свернул в долину, отмеченную на полетной карте. Язык твой — враг твой, не раз говорила мать. Сразу поставил под угрозу работу в этой корпорации, ведь отец Маркел явно влиятельная фигура. А вдруг тут есть еще и аппаратура для чтения мыслей?..
Понемногу облака над северным горизонтом сгустились в серую пелену, но пока видимость была хорошей. Лес, невысокие бесснежные горы — Янское плоскогорье. Перевалили в долину другой реки и полетели вверх по течению. Ближе к верховьям остались только унылые скалы, серые осыпи и чахлые лиственницы. Отец Маркел мало смотрел вокруг, о чем-то сосредоточенно думая. Там, где путь преградил довольно высокий отрог, а речная долина свернула на юг, он встрепенулся.
— Давайте прямо на запад. Поглядим, какие тут горные проходы.
Похоже, и изыскателями командовать вздумал.
Толуман повел глайдер над долиной круто падающего ручья, и скоро впереди показалось подобие каменных ворот — это кигиляхи, гранитныестолбы, похожие на окаменелые человеческие фигуры, сторожили долину с обеих сторон. К ручью от них спускались темные