Заехав чёрт знает куда на трамвае, Колодников первым делом вдрызг промочил ноги, поскольку денёк выдался солнечный и окраина буквально тонула в грязноватом ртутно-серебряном месиве. Затем он был неприятно поражён тем, что судмедэкспертиза, как выяснилось, обитает под одной крышей с моргом. Понятно, что дух в здании стоял тяжёлый. В коридоре Алексея замутило, и он, естественно, толкнул не ту дверь. За дверью обнаружился обширный пустой зал, уставленный алюминиевыми столами. На ближайшем, безмятежно сложив на груди пухлые желтоватые руки, лежал пожилой покойник, полностью подготовленный для выдачи родным. Алексей сглотнул и поспешно ретировался в коридор, где столкнулся с неизвестно откуда взявшимся молодым человеком в просторной рубахе из зелёной фланели и таких же штанах.
— Извините… — стараясь дышать ртом, обратился к нему Колодников. — А эксперты где сидят?..
Фланелевый служитель молча ткнул пальцем куда-то в глубь коридора…
Эксперт Алексею решительно не понравился. У него было морщинистое лицо горького пьяницы, а веру в человечество он, судя по всему, утратил уже давно. Он даже и не скрывал, что считает Колодникова симулянтом, а горестную его историю — враньём, причём неумелым. Хотя следует признать, что основания у него к тому были. Побоев в области лица, как изволил выразиться вчера капитан милиции, и впрямь обнаружить не удалось. Как, впрочем, и в области затылка. Пришлось Колодникову упомянуть и о толчках локтями в рёбра, и о бичевании спины, после чего эксперт велел ему разоблачиться. На рёбрах синяков также не оказалось, а вот пониже талии удалось высмотреть небольшую красноватую припухлость, очертаниями и размерами наводившую на мысль о пряжке брючного ремня.
— Вас что, по голой… по голому телу пороли? — сердито спросил эксперт. — Штаны, что ли, с вас снимали в этой арке?
Колодников смертельно обиделся и несколько визгливым от сдерживаемого бешенства голосом объяснил, что брюки на нём во время избиения — были. И куртка была. Вот эта самая куртка… И никто с него ничего не снимал!..
Кое-как выбравшись на свежий воздух, он проклял себя за вчерашнюю болтливость и поспешил убраться подальше от угрюмого здания. Потом ещё пришлось чёрт знает сколько торчать на остановке. Когда же он принялся в нетерпении расхаживать туда-сюда, его угораздило вдобавок ступить в канаву, прикрытую рыхлым снежком и полную ледяной воды, после чего Алексей озверел окончательно. Ну и райончик!.. Нет, в центре хотя бы снег иногда сгребают…
* * *Днём арка выглядела вполне безопасно, но мерзко. Хуже, чем ночью. Серые влажные своды с непристойными надписями на двух языках (вот она, польза-то образования!), ветвистые трещины в старой штукатурке… Колодников постоял, злобно озираясь, и прошёл во двор.
Во дворе тоже ничего глаз не радовало. Серая «Волга» с промятой фарой стояла в общем ряду легковых машин неподалёку от мусорных ящиков. Асфальт возле крылечка, в которое она вписалась ночью, был полностью освобождён от плотной снежной корки и, кажется, даже выметен.
На лавочке перед третьим подъездом сидели рядком и грелись на мартовском солнышке неподвижные старухи в шубейках. Поджав губы, они с неодобрением смотрели на приближающегося Алексея. Как всегда, он прошёл мимо них, не поздоровавшись. Был обидчив. Хватит! Поприветствовал однажды — так они даже и головы не повернули…
Колодников взбежал на крыльцо, взялся за ледяную ручку входной двери…
— Щашливчик… — шаркнуло тихонько за спиной, как по наждаку, и Алексей обернулся, оторопев.
Старухи по-прежнему смотрели на него, храня неприязненное молчание. Губы у всех поджаты совершенно одинаково — так что поди пойми, кто из них подал голос.
Послышаться, вроде, не могло… Немигающие совиные глаза старых гарпий почему-то смутили Алексея настолько, что он поспешил отвести взгляд и нырнул в тёмный тамбур подъезда, где принялся нервно тыкать в кнопки кодового замка. Прошамканное с тяжёлой завистью слово явно не было обрывком предыдущего разговора и, как ему показалось, имело прямое отношение к событиям нынешней ночи. Вспомнилась кстати смутная личина, выплывшая, как медуза из глубины аквариума, к чёрному оконному стеклу. «Щашливчик…» В чём же это он «щашливчик»?.. В том, что мало досталось? Меньше, чем хозяину серой «Волги»?..
Где только ни жил Алексей Колодников, но ни в одном дворе не встречал он столь древних старух — и в таком избытке. Прямо заповедник какой-то! Память огненных лет… А почему бы и нет, кстати? Вполне возможно, вдовы тех самых чекистов, шлёпнутых ещё достославным Лаврентием Павловичем…
Нет, но почему «щашливчик»-то? Да ещё, главное, с такой ненавистью… В искреннем недоумении Алексей поднялся к себе на второй и отпер дверь.
С порога его никто не приветствовал. В кухне трещало масло на сковородке. Не раздеваясь, Колодников заглянул для начала в большую комнату и нашёл её вызывающе неприбранной. Широкое супружеское ложе было разворочено, как от прямого попадания снаряда… Сама Александра Дмитриевна ещё изволила почивать. На смятой подушке лежала текстом вниз раскрытая сиреневая книжица в мягкой обложке. Блеснуло вытисненное золотом название — «Мёртвых не судят».
«Повешусь, — с привычным тупым отчаянием подумал Алексей. — Сил моих больше нет…»
На журнальном столике под торшером разлеглись две пухлые стопки бумаги, причём отдельные листы были умышленно из них выдвинуты на треть. Подошёл, посмотрел. Та-ак… Частное издательство, на которое сейчас работала Александра, надо полагать, скурвилось окончательно. Испещрённый корректорской кабалистикой серый прямоугольник текста был в трёх местах прорублен махонькими иллюстрациями, на которых схематично нарисованные человечки делали друг с другом что-то весьма интимное. Поначалу Алексей наивно решил, что на картинках изображены различные способы возвращения к жизни выловленных из воды утопающих. Так вот, ни черта подобного!.. Кого сейчас колышет спасение на водах? Тонешь — тони! Человечки на картинках, понятно, занимались любовью…
«Необходимо помнить, что у женщин, в отличие от мужчин, половые органы как бы разбросаны по всему телу», — изумившись, прочёл Колодников первую фразу. Эк его! Не иначе кто-нибудь из местных врачей разродился пособием для молодых супругов…
Вернувшись в прихожую, он скинул туфли, определил куртку в шкаф и двинулся прямиком на кухню. У плиты возвышался голый до пояса Димка и, жутко пошевеливая пластами спинных мышц, жарил себе глазунью.
— До двух часов ночи всякую дурь читает, спать не даёт, — наябедничал в сердцах Алексей, непонятно что имея в виду: то ли детектив, то ли корректуру. — А теперь вот дрыхнет полдня…
— Твои проблемы… — проскрипел Димка, не оборачиваясь.
Колодников ждал, что сынуля хотя бы спросит о причинах его утреннего отсутствия, но, надо полагать, никому это было неинтересно.
— К судмедэксперту ходил, — сухо сообщил он тогда.
— Чего это ты?..
— Да подрался вчера в арке…