Я надеялся, что в этом городе смогу разжиться всем необходимым. Этот день был не хуже, чем все остальные. Откуда же я мог знать, с чем там доведется столкнуться? Это ведь вы — новые люди — такие умные: преодолели две тыщи световых лет, и достигли созвездия Дракона… а я — обычный выродок, убивающий ради выживания, и насилующий, чтоб сохранить здравомыслие.
****
Елена Крылова сама организовала такой необычный виварий — и небезосновательно гордилась этим. Помещение для содержания подопытных выглядело как морг, и было, по сути, моргом. Здесь было жуть, как холодно, что подтверждалось толстым слоем изморози на узорчатой метлахской плитке. Даже утепленный защитный костюм, выглядящий со стороны как скафандр для выхода в открытый космос, не согревал — по телу то и дело пробегала дрожь.
Она застыла, не в силах оторвать взгляд от фотографии, приклеенной к очередной морозильной камере. Мальчик делает селфи вместе с улыбающимися родителями на фоне аквапарка. Белокурый, со смешинками в глазах, он счастлив в этот момент так, как больше никогда не будет. Крылова знала, как выглядит счастье, и знала, что распознать его можно лишь спустя время. Фотография — это все, что осталось от того мальчика, и от того времени.
— Елена Ивановна, работаем?! — Валера Антонов тоже замерз, но вдобавок он был еще и раздражен — необходимость работать всегда его раздражала. — Вы здесь каждый раз становитесь, как вкопанная… не налюбуетесь никак. А рабочий день пора уже заканчивать!
Ученая отстранилась и оглядела весь шкаф с камерами — на каждой было что-то приклеено. Вот брелок для ключей в виде кроличьей лапки, вот — обручальное кольцо, а там дальше — пластиковая паспортная карта. Но только на одной камере было полноценное фото.
Никогда нельзя забывать, что это люди, и они нуждаются в спасении. Так она решила.
— Он совсем ребенок, — сказала девушка. — Ты не думаешь об этом, Валера? Ты не думаешь, что все эти люди… они же люди! Разве ты не хотел бы, чтоб тебя спасли?
— Это опасная зверюга, вот о чем я всегда помню, — проворчал Антонов. — А также помню, что он сбежал из дому, заразился, а вернувшись — убил родителей.
— Ну, и что?! — воскликнула Крылова. — Я тоже убегала, когда отчим не разрешал играть в Майнкрафт, и что? И деньги воровала… да миллионы детей сбегали, неужто это смертный грех?!
— Мне насрать, если честно, — сообщил лаборант. — Мои родители, к примеру, обзывали меня дебилом. А я не сбегал. Зачем? Чтоб жить в парке?
— Бесплатный вай-фай был только в парке, — с ухмылкой объяснил он в ответ на удивленную мину начальницы. — Ладно, простите, я сгоряча… просто хотел поторопить. Будем работать?
Ученая вздохнула, кивком «простив» его, и Валера поспешно, с радостью, выкатил морозильную камеру из шкафа. В наушнике прозвенел голос Бергман: «Здесь!».
Наконец-то! На стеллаже было что-то небольшое, накрытое брезентом, из-под которого выглядывали покрытые изморозью цепи и разноцветные провода. И там действительно было шевеление. Это было лишним, но Крылова подняла брезент. Оттуда таращились сумасшедшие оранжевые глаза. Объект «Виктор». Мальчик с фотографии. Он еще был одурманен, но, уже не достаточно — в его глазах появились признаки голода. И он все больше приходил в себя. Скоро его будут сдерживать лишь цепи и мороз -30⁰ — хотя низкая температура лишь незначительно снижала активность морфов.
Она выразительно посмотрела на Антонова, и он достал шприц-пистолет. Седативные и миорелаксанты. Слоновьи дозы. Целый коктейль, подобранный ею.
— Увеличь дозу на 50 %, - сказала Елена Ивановна и, заметив скепсис на лице лаборанта, добавила. — Я тебя не спрашиваю. Увеличь, будь добр.
— Его стоит усыпить. Их всех, — все же высказался Антонов, копошась в медицинских инструментах. — Это слишком опасно.
Что-то зазвенело, и она увидела, как по полу покатился железный шприц.
— Тебе помочь?
— Все в порядке, не нужно, — ответил он.
Крылова не увидела, как Антонов снял перчатки, которые ему мешали, и потянулся к шприцу. А затем вскрикнул, как ошпаренный. Она подскочила и увидела, как его обнаженные пальцы покраснели и покрылись волдырями.
— В шприце осталась вода, капнуло, — оправдывался Валера.
Мокрую кожу обдало замороженным воздухом, после чего пальцы прилипли к металлическому инструменту. Ясно. Девушка вздохнула, и сама закончила ввод препаратов.
Голова Виктора, которая уже было начала дергаться, замерла. Вены побледнели. Скоро отключится. Она сфотографировала ребенка для отчета, и жестом приказала помощнику вернуть тело в камеру. Голос в наушнике и стук в окошко раздались почти одновременно.
— Елена Ивановна, к вам Александр Борисович. Простите, пожалуйста. Что-то важное и срочное, — Бергман была растеряна.
Крылова подошла к передаточному окошку, но там почти ничего не было видно. Потом она заметила длинные седые бакенбарды Керезоры — он был в карантинном предбоксе, что-то кричал и жестикулировал. Она протерла салфеткой защитное стекло, а Александр Борисович приложил к нему блокнотный листок с огромными словами: «ОН ПРОПАЛ С РАДАРОВ».
— Что значит пропал?! — она растерянно смотрела на коллегу-иммунолога через быстро запотевающее окно. — Это шутка такая? — пальцы утратили цепкость, и фотоаппарат выскользнул, рухнул на пол, разлетевшись вдребезги.
****
Сумрачный лес слегка освещался догорающими обломками самолета. Свет прыгал по деревьям, мелькал среди сплошного мрака, придавая происходящему мистический фон. Тощий ворон, сидевший на сосне, сощурился от света фар и нехотя улетел, тяжело маша ободранными крыльями. Черный внедорожник подъехал к пожарищу и с визгом затормозил.
Вышедшие из машины агенты Синдиката напоминали модифицированных монахов — они были в строгих темных парках длиной чуть выше колена, и на каждом висела цепь с подвеской — серебристый треугольник с заключенным в него лучистым глазом золотого цвета. Лица под капюшонами были скрыты плоскими очками ночного видения. У каждого был крупнокалиберный автомат, только пастырь Арго держал не оружие, а саквояж зеленоватого цвета.
— Прочесать территорию! — приказал он. — Не тормозим, работаем!
Трое автоматчиков разошлись по поляне, водитель занял место у выдвижной пулеметной точки на крыше джипа, а священник подошел к горящему самолету, развалившемуся на две части. Где-то здесь находилось нечто, способное попрать Божий замысел. Ковчег. Одно плохо — никто из них не знал, как он выглядит.
До тошноты воняло пластмассой и горелым мясом.
Арго достал из саквояжа дозиметр, и прошел с ним между передней и хвостовой частью самолета. Уровень ионизирующего излучения находился в пределах нормы, но на всякий случай, это нужно было проконтролировать.
Автоматчики прочесали местность и вернулись вытащить из огня трупы, и все, что покажется достойным внимания. Если здесь что-то есть, то Гермес, Дарий и Птолемей найдут это. Они справятся — он точно знал. Конечно, эти имена не были родными для ребят. Каждый, кто стал синдиком