Помню, в пионерлагере, после отбоя, все по очереди рассказывали страшилки. Среди прочих баек, таких как, например, бесконечные истории про «черные руки», «синие губы» и все такое, встречались почему-то страшилки про Гитлера. Сейчас ими уж точно никого не напугаешь, а тогда он все еще являлся Персонажем. Видимо, в наше детство эти истории приходили от наших дедушек и бабушек, заставших Вторую мировую. Для них он точно был сродни дьяволу. В общем, были страшилки про день рождения Гитлера, были страшилки про его книгу. А была одна, ну просто чумовая о Пророчестве. Будто в молодости Гитлер мечтал стать художником. Причем был он очень талантливым малым. Рисовал в основном акварели. И очень хорошо у него получалось. Многие его хвалили. И мечтал Гитлер вовсе не о такой судьбе, что потом вышла. Он мечтал поступить в Мюнхенскую академию художеств. И поступал туда аж два раза, но безуспешно. Профессора отказывались принимать его. Уж не знаю, по какой такой причине, но не проходил Гитлер вступительные экзамены. И вот, после второго провала, отправился он в любимую пивную «HB» выпить пива, а к нему подходит незнакомец, протягивает тетрадку, исписанную мелким почерком, и просит ознакомиться на досуге. Причем настоятельно рекомендует прочитать записи в одиночестве, без посторонних глаз. Гитлер посмотрел на незнакомца удивленно, но тетрадку взял. Был он тогда еще, в принципе, совсем неплохим парнем. Не хорошим, но и не плохим. Одним из многих. Просто искренне переживал за свою страну и был, в общем-то, похож на сырое тесто: сложись жизнь иначе, вылепилось бы из него совсем иное. У него и в мыслях не было стать главой националистической партии. Он, скорее всего, был просто эмоциональным и харизматичным, творческим человеком… а тут странный незнакомец со своей тетрадкой. Гитлер взял ее домой. Полистал перед сном. И вычитал там такое, что несколько дней не мог успокоиться. Разыскал этого загадочного человека, бросил ему тетрадку в лицо и даже хотел с кулаками на него наброситься. Но тот спокойно так спросил: мол, что его так разозлило?
– То, что вы клевещете на меня!
– Ну откуда вы знаете, что я написал клевету. Ведь я писал про будущее. А тут никогда нельзя быть уверенным, как сложится. Мне это приснилось, а сны, бывает, и не врут.
– Но я же знаю себя, я не способен на такое! Это все полнейшая чушь и клевета.
– Время покажет… – сказал человек, поднял тетрадку и ушел.
А в тетрадке той было записано, что будет с Гитлером через двадцать лет. Все его преступления, и вообще каким он станет человеком… Обидно про себя читать подобное, пока ты не такой. Конечно.
Ну, Гитлер, разумеется, предпочел забыть эту историю. В Академию он так и не поступил, ушел на фронт, а там и закрутилось… И вот, спустя много лет, находясь в страшной депрессии, доживая последние свои дни в бункере глубоко под землей, он вспомнил ту тетрадку, вспомнил того человека – и затосковал. Он готов был отдать все на свете, чтобы вернуться в ту точку отсчета ЕГО истории. Но это было невозможно… Вот такая городская легенда.
Не помню, от кого я ее услышал, но сам рассказывал ее раз сто. И все всегда слушали с открытыми ртами. Там было все, что нужно для хорошей байки, – жуткий момент, яркий отрицательный персонаж и мистическая изюминка. А потому, если я хотел произвести впечатление на новых друзей, рассказывал историю про Гитлера и Пророчество. Мораль этой городской легенды была, разумеется, в том, что все большое – и добро и зло – имеет свое незначительное начало. И умение разглядеть его – вот что самое важное. Но таким умением почти никто не обладает. Со мной же получилось наоборот. Когда я проснулся и произнес имя Вильяма Херста, я осознал, что начинается большая история. Но разобраться, хорошая или плохая, я не мог. А потому поступил так, как считал нужным: если не знаешь, что делать, делай шаг в темноту. И я шагнул вперед, на поиски настоящего Вильяма Херста.
III. САД СНОВ
Прошло три дня с того утра, как мы сидели и обсуждали сон про художника – однофамильца газетного магната. Я почти забыл про то, что изначально мне казалось, будто Херст – персонаж абсолютно реальный. К тому времени я, ради прикола, сам додумал всю его биографию и рассказал тебе. История получилась немного грустная, но интересная. С мистическим налетом. Короче говоря, настоящая городская легенда, из тех, что можно рассказывать по вечерам, за чашкой чая с малиной, когда за окном идет то ли снег, то ли дождь и настроение на нуле.
Вильям Херст родился в сорок девятом году двадцатого века. С детства любил рисовать и мог рисовать что угодно. Буквально тоннами изводил альбомы и тетради. Придумывал и рисовал Херст в основном некие картинки, наподобие комиксов. А иногда попросту перерисовывал на свой манер сюжеты популярных в те годы историй про Супермена и Капитана-Америку. В юности он поступил в художественную академию, закончил ее с отличием. Там же пристрастился к церковному изобразительному искусству. С увлечением изучал религиозную живопись различных культур. Овладел самыми разными техниками. По окончании академии даже подумывал о работе реставратора в историко-религиозном институте. Но – пошел работать в крупнейшую компанию по созданию комиксов, в «Марвел». Сбылась мечта детства! Он мог рисовать настоящие комиксы, которые расходились огромными тиражами. Карьера Херста шла вверх. Ему пророчили большое будущее… как вдруг он придумал очень странный сюжет про Рай и Ад. Будто бы Рай и Ад на самом деле находятся в одном и том же месте – в Саду Снов. И охраняют его прекрасные Сирены. И будто бы отважный Персей спасает праведников, попавших по ошибке в Ад. А попасть в Ад Херста по ошибке было совсем не сложно – нужно всего лишь заблудиться во сне…
Прорисованы персонажи Херста были великолепно. Диалоги на удивление правдоподобны, атмосфера просто потрясающая. Но… сама концепция казалась всем несколько странной, и эти рисованные истории спросом не пользовались. Работодатели были вынуждены прикрыть проект. Херсту тогда было двадцать семь лет. Карьера на взлете – а тут такой удар. Комиксы Херста свернули и предложили вернуться к рисованию суперменов. Херст отказался. Он уволился из «Марвела» и принялся искать издателя для своих сумасшедших проектов. Все было тщетно. Он рисовал книгу за