Ладно, думал я, исправлюсь. Позади двадцать пять, впереди – вся жизнь, с видами на карьеру далеко не призрачными, даже многовариантными. В недалёком будущем ярко светило место в областном финансовом управлении. Заведующая же не раз намекала, что не против перейти на более скромную должность, а меня видела в качестве преемника. Тоже вариант, хоть и сопряжённый с моральными неудобствами.
После семинара завязался диалог с двумя главными бухгалтерами. Один – точно помню – главбух самой ЧАЭС, а другой… не хочу врать, но, кажется, с Чернобыльской химзащиты. Беседа продолжилась в кабинете заведующей. Позвала она и меня, решив, что мне полезно послушать умный профессиональный разговор. За это я сказал бы Людмиле Александровне отдельное спасибо, да уж более пяти лет как её нет среди живых. По странной иронии судьбы похороны совпали с 26 апреля, только года 2006-го, как раз на двадцатилетие аварии.
Засиделись мы часов до восьми. Говорили о новшествах в бухгалтерском учёте, о так называемых АСУ – автоматизированных системах управления. Главбух атомной гордо сообщил, что скоро вся ЧАЭС будет на этом АСУ, сведя почти до нуля громоздкий бумагооборот, который иногда хотелось обозвать, извините, «бумагопомётом».
В девятом часу я направился из городской «ратуши» в сторону общаги. Не по-апрельски жаркий безоблачный день плавно перетёк в нежный безветренный вечер.
По пути слева кинотеатр «Прометей». А не зайти ли к приятелю, тому самому Володе из общежития? В «Прометее» он работал киномехаником и весьма этому радовался: возможность по много раз пересматривать фильмы, да ещё за это не платить, а получать зарплату – чем не кайф для заядлого киномана! Володя давно приглашал «в гости», да я всё откладывал и даже ни разу не побывал внутри кинотеатра. В тот вечер пообещал себе: «Зайду на следующей неделе»…
Ближе к утру мне снились многоцветные контуры людей, машин, домов. Будто в калейдоскопе, они хаотично перемещались под звуки оркестра Олега Лундстрема, исполнявшего «Полёт Валькирий». Откуда-то взялся украинский народный хор и, перебивая вагнеровский шедевр, несколько раз пропел первую строчку из «Реве та стогне Днiпр широкий». Лундстрем недоуменно взглянул на хористов, подал оркестру знак «стоп», а я… проснулся.
В без пяти шесть, как и положено, зазвучал приёмник, работающий от 12-вольтовой розетки (в народе такой аппарат звался «матюгальником», правда, по-украински его именовали более нежно – «брехунець»). В Украине, если кто не в курсе, утреннюю радиотрансляцию начинали троекратные позывные из шевченковского «Реве та стогне…», только без слов.
Глава 3. Утро новой эпохи
Проверив, на месте ли автобусный билет, – кажется, на без десяти семь, – я включил электрочайник и намазал маслом два кусочка хлеба. Холостяцкий завтрак готов. Меня ожидали сто двадцать драгоценных минут досыпания в пути, несколько часов праздного шатания по Киеву, а в шестнадцать ноль-ноль – английские курсы на Жилянской (в то время – улица Жадановского).
Предстоял обычный субботний сценарий. Давно отработанный, хоть и не всегда соблюдаемый. Но в этот раз явка на курсы обязательна, потому что наши активисты задумали игру на вроде «Что? Где? Когда?», буквально так и названную: «What? Where? When?». В ней и мне отвели пусть не первую, но и не последнюю, роль.
Подвести нельзя. Одна преподша обозначила условия, что если меня не будет, то она… покончит с собой. Я догадался, что пафос вызван не значимостью мероприятия и уж тем более не важностью моего участия, а лишь профессиональным любопытством – пойму ли я «to commit suicide» (покончить жизнь самоубийством).
Не могла она знать, что ещё в школе мы с пацанами по крупицам собирали фразочки да словечки, которым в классах не обучают. Обменивались находками, придумывали диалоги. Уже тогда мы знали, как за бугром зовутся, например, «большие шишки» (big shots), как применяется бейсбольный жаргон на любовном фронте – «первая база» (поцеловать), «вторая база» (дотронуться до… гм-гм… ну, не важно) и т. п. Не говоря об «f-words» (примитивных эквивалентах наших матюков), нынче известных чуть ли не каждому ребёнку. А тогда эти «изюминки» не были в открытом доступе, и их буквально приходилось добывать из романов, толстенных словарей, выспрашивать у моряков дальнего плавания и других редких счастливчиков, побывавших по ту сторону границы.
Убедившись, что в портфеле всё на месте, – бумажник, паспорт, расчёска, чтиво на английском и уж не помню, что ещё, – я направился к выходу. Попутно буркнул вахтёрше «доброе утро», заглянул в ячейку «О» на предмет писем. Пусто. И ладно. Как гласит поговорка, отсутствие новостей – хорошая новость. (No news is good news.)
На выходе закурил и, вдыхая смесь утренней свежести и болгарского «Родопи» (сигареты были такие), бодро зашагал навстречу новому дню. Если кто сносно знает город Припять, то, думаю, помнит, что автовокзал находится в паре минут ходьбы от общежития монтажного управления по Дружбы Народов, 4.
На подходе к автовокзалу я заметил что-то неладное. Непривычное скопление людей, на лицах недоумение и тревога.
Ни один автобус не выехал. Первый, шестичасовой, стартовал, но на городской черте его завернули на исходную. Кто и почему, выяснить не удалось. А ведь ничто так не пугает, как неизвестность.
Наивно спрашивать, не задерживается ли мой рейс. Конечно, задерживается!
По улицам разъезжали поливальные машины. Только вместо воды они исторгали какой-то белый пенистый реагент. «Странно…».
В общем столпотворении выделялся толстоватый майор милиции. С лукавым подобием улыбки он многократно повторял всем и каждому, что, мол, не надо волноваться: в городе проходят «учения по гражданской обороне». Видать, такова дана инструкция. Только сомневаюсь, что в эту чушь кто-нибудь поверил. Нет, не похоже на учения. А если да, то какому хорошо больному чиновнику понадобилось вовлекать в эти игры весь город, да ещё в выходной день? Н-да, тут явно что-то не так. Но насколько не так?
Когда же заметил, что со стороны атомной в небо валят неимоверные клубы чёрного дыма, понял, что всё не просто «не так», а полный «не так». В народе звучали версии об аварии на станции. Говорили о ночном взрыве, о выбросе радиации…
«Что-о-о?!»
«Ай да Вовка! Ну ты, брат, и накаркал! А сам, небось, ещё дрыхнешь!»
Глава 4. На пути в Киев
ЧАЭС находится примерно в трёх километрах от города. Спасибо, хоть не в городской черте! По одной из неофициальных версий изначально станцию думали возводить чуть ли не под Киевом (!). Говорили, будто руководство