- Да как-то не задумывался, – развел я руками. – Показалось интересным, а там как-то втянулся.

Моя профессия во второй половине двадцать первого века действительно становилась большой редкостью. В век бурного развития компьютерных и интернет-технологий общение, как деловое, так и обычное дружеское, стремительно уступало место общению опосредованному, через различные мессенджеры сообщений, социальные сети, в последнее время большой популярностью начали пользоваться даже вечеринки по скайпу. Сторонники такой индивидуализации общества что-то вопили про право каждой личности на индивидуальное пространство и самовыражение, но факт оставался фактом. Люди разучились разговаривать.

Конечно, общение в сети предъявляет к человеку гораздо меньше требований, чем реальная встреча. Читая безликие строчки сообщений, мы абсолютно не представляем, с каким выражением лица человек писал нам это. И не стоит ли у него на смартфоне встроенный редактор, не только исправляющий ошибки, но и анализирующий общий контекст вашей переписки и предлагающий наиболее уместные в данной ситуации варианты ответов. Самые продвинутые и дорогие версии таких редакторов предлагали даже цитаты из стихотворений, песен или философских трактатов доисторических мудрецов. Я сам однажды наблюдал, как фраза «Ну ты это, клевая!», сказанная вслух для голосового помощника, превратилась в сообщение с текстом «Прекрасная нимфа, я очарован Вашей неземной красотой и мечтаю насладиться ей при нашей личной встрече!».

Спрос рождает предложение, и по всему миру начали появляться различные курсы, тренинги, на которых гарантировалось обучение мастерству художественного слова за минимальные сроки с максимальным эффектом. Беда в том, что преподавали на таких курсах такие же бездари, нахватавшиеся где-то верхов, и не способные ответить практически ни на один вопрос, выпадающий из привычного шаблона. Поэтому еще лет через десять подобные тренинги перестали быть актуальными, а немногочисленное количество специалистов готовили только в рамках четырехлетней программы обучения. Причем четыре года – это была только база, на которую потом можно было нанизывать разные дополнительные плюшечки типа «Жесткие переговоры» или «Судебные прения».

Адвокаты и прокуроры, умеющие красиво говорить в ходе судебных разбирательств, превратились в медийных персон, и зарабатывали поболее иного нефтяного магната. Посмотреть на них вживую ходили как в театр, и очень скоро билеты в зал заседания стали продавать за баснословную сумму денег, более того, особо резонансные судебные процессы транслировались в прямом эфире по платной подписке, тоже кстати, совсем недешевой.

И люди смотрели, аудитория таких трансляций была гораздо шире, чем у самых разрекламированных сериалов, где симпатичные актеры портили все впечатление от просмотра картонными интонациями и невыразительной мимикой.

Ну так вот я был специалист-болтолог, как я сам себя называл. Может быть, не самый ведущий, но уж точно далеко не худший.

- Простите, – спохватился вдруг старичок, все это время внимательно разглядывающий меня. – Я забыл Вам представиться. Лев Давыдович Раскевич, ведущий специалист компании «Берлога» по психологическому и психическому здоровью.

- Очень приятно, – пожал я протянутую руку. – А Вы, Лев Давыдович, тоже видимо не чураетесь изящной словесности?

- Хорошее семейное воспитание, – заулыбался старичок. – Я врач-психиатр в седьмом поколении, мои предки когда-то давно даже с Кащенко работали, Вы не обязаны этого знать, но был такой очень известный целитель душ человеческих в девятнадцатом веке. Поэтому в нашей семье учат разговаривать не в институтах, а с детства, между собой, причем не только на родном языке. Но я думаю, что мы с Вами еще успеем пообщаться на эту тему. Сейчас я хочу Вас поздравить, за сегодняшний день Вы первый кандидат, успешно прошедший психологическое тестирование и оказавшийся годным к трудоустройству в нашу компанию. По крайней мере, со стороны моего департамента к Вам нет ни малейших претензий.

- Ничего себе, – я даже немного надулся от гордости. Знай наших, я вот еще крючком шапочки вязать умею, а после литра водки и ушами шевелить получается.

- Пойдемте со мной, я провожу Вас непосредственно к руководству. Я думаю, что с моей протекцией Ваше трудоустройство пройдет быстрее, – и Лев Давыдович буквально силком потащил меня куда-то по коридору.

Мы опять зашли в лифт и поднялись на нем этажей на сорок вверх, судя по всему, к кабинетам высокого руководства. В отличие от более нижних уровней, здесь на полу лежал дорогой ковролин, глушивший наши шаги, а в кадках вдоль стен стояли живые растения. Я даже одну маленькую пальму увидел под какой-то ультрафиолетовой лампой.

Лев Давыдович уверенно шел по пустынным коридорам, судя по всему маршрут этот был ему хорошо известен. Стукнув костяшками пальцев по деревянной двери и не сделав попытки дождаться ответа, он отворил дверь в кабинет и уверенно прошел внутрь, волоча меня за руку как ребенка.

- Александр Евгеньевич, я его нашёл! Он идеально подходит для нашего проекта.

Сидящий за столом мужчина совсем не соответствовал облику успешного бизнесмена. Мужчина лет пятидесяти в сером сильно мятом костюме поднял на нас красные глаза с синеющими мешками под ними.

- Добрый вечер! – хмуро сказал хозяин кабинета, тщательно выговаривая слова, мне сразу стало понятно, что бизнесмен проходил Курсы делового общения. – Вы уверены в этом, Лев Давыдович?

- На сто процентов, - энергично закивал мой спутник. – Он лучший, и лучше мы никого не найдём. Между прочим, профессиональный переговорщик.

- Прекрасно, - фразы были короткими и массивными. Именно такой стиль речи считается оптимальным для больших руководителей, официальная наука уверена, что подчиненные, услышав говорящего подобным образом, моментально увеличивают продуктивность труда и показатели производственной дисциплины.

На меня почему-то такая речь не действует, но, в то же время, я, как профессионал, прекрасно представляю, как произвести хорошее впечатление на такого руководителя.

Широкий шаг вперёд с легким полупоклоном.

- Добрый день! Максим Александрович Денисов! Рад познакомиться!

Это называется подстройка под клиента. Собеседнику начинает казаться, что если вы разговариваете в одной тональности и ритме речи с ним, то значит и мировоззрение у вас практически совпадает.

Александр Евгеньевич улыбнулся, мой расчет оказался абсолютно верен.

- Садитесь, – жестом указал он мне на стулья у приставного стола. И взглянул на Льва Давыдовича.

- Ну а чего Вы от меня ждёте? – развёл тот руками на невысказанный вопрос. – По формальным признакам он нам подходит, показатели психического и психологического здоровья в норме, у СБ к нему тоже никаких вопросов. Как по мне, так думать нечего, надо брать.

Ого, уже и служба безопасности успела моей персоной поинтересоваться. Быстро у них тут все, оказывается. Хотя, с другой стороны, агентом неизвестных разведок я не был, а вся остальная жизнь абсолютно прозрачна, достаточно найти мою страницу в социальных сетях, стараниями моей жены там только фотографий в подгузниках не найдется.

- Хорошо, - медленно кивнул Александр