Но времени менять магазин уже не было. Вот когда пожалеешь, что у тебя не семнадцатизарядная «берета». А уж тем более — двадцатизарядная.
Переключатель автомата-«укорота» АКС-74У стоял на автоматической стрельбе, и я мгновенно сбросил «флажок» вниз, на одиночную. Кучность при автоматической стрельбе у этого чуда оружейной мысли совершенно дерьмовая, очередями из него стрелять противопоказано — если ты на самом деле хочешь попасть в цель, а еще — не желаешь за три секунды выпустить в белый свет как в копеечку весь оставшийся в магазине боезапас. Сколько в магазине осталось патронов — не знаю, потому мне их нужно экономить. Но точно — хотя бы один, да есть, так как затвор не встал на задержку.
Все это мелькает в голове буквально за долю секунды, даже не мелькает — это все на уровне инстинктов: шаг, хватаешь автомат, щелк! Флажок сброшен. К плечу. Бах! Противник валится назад, встреченный выстрелом в упор. Стрелял в грудь, потом добил лежачего — выстрелив в голову. А теперь разберемся с остальными!
Быстро перемещаюсь в сторону крузака, дерганым ритмом меняя направление движения и фиксируя взглядом сектор обстрела. Замечаю движение за капотом — дважды стреляю в открывшееся колено. И само собой — попадаю. Человек со стоном и руганью падает, и тогда я стреляю ему в грудь, когда он уже лежит на асфальте.
Дальше, дальше! По дуге обхожу крузак, снова отмечаю движение — уже сзади, у заднего бампера лендкрузера — падаю на живот и стреляю по двум парам ног. Стрелки валятся, и тогда я их добиваю выстрелами в голову.
Вовремя! Затвор автомата клацает и не возвращается на место, становясь на задержку. Сую руку в кобуру…а пистолета-то и нет! Бросил, когда подхватывал автомат! Некогда было с ним заниматься! Теперь меня можно брать голыми руками. Если силенок хватит, конечно. Самурай без пистолета — это все равно как самурай с пистолетом — только без пистолета. Перефразировал, ага. Но вполне соответствует правде — у меня еще и нож, пристегнутый на левом предплечье. Без ножа и пистолета я только на женщине, и то — они всегда лежат рядом, на тумбочке. Нож для меня — как скальпель для хирурга, и владею я им ничуть не хуже, чем лучшие из врачей-микрохирургов своим инструментом.
Еще один! Пули дырявят капот рядом со мной, я опрокидываюсь на спину, изображая безвременную гибель. Само собой — он должен проверить. Как без контрольного выстрела? Совсем нельзя без контрольного выстрела! А вдруг выжил? Бабла не получишь! И за себя, и за своих друганов.
Выходит из-за машины, автомат откидным прикладом уперт в плечо. Нацеливает ствол, но… не успевает — я уже достал из ножен небольшой длинный узкий нож, больше похожий на стилет, и без размаха, одной кистью бросаю его в стрелка. Точно в глаз. Не в горло, а именно в глаз! Даже если бы не попал туда, куда хотел, или нож ударил рукоятью — все равно бы покалечил, ошеломил — на то и расчет. Но я попал. Нож вошел по самую рукоятку и парень умер мгновенно, даже не поняв, что случилось. Я не знаю, что при этом чувствует мозг — вспышку? Укол, будто в глаз ужалила пчела? Не знаю. И честно сказать — знать этого не хочу. Пусть другие знают. А я им помогу — чем могу.
Автомат ударился об асфальт всего в метре от меня, я бросился к нему, схватил, и тут же метнулся назад, спасаясь от выстрелов со стороны первого фургона. Водитель? Еще один боевик? Да какая разница?! Похоже, что он остался один.
Не переключаю предохранитель с автоматической стрельбы, отпрыгиваю в сторону и короткими очередями по два-три патрона гашу этого стрелка. Три секунды — и магазин пуст. «Рожок», как его называет обыватель. Впрочем, чего греха таить — иногда так называет и наш брат, вояка.
Вояка? Разве я — вояка? Можно ли считать мента военным человеком? Наверное — нет. А убийцу? Киллера? Можно? Если он владеет стрелковым оружием, как цирковой стрелок, и как цирковой метатель ножей попадает клинком туда, куда хочет попасть? Сложный вопрос, и неуместный в этой ситуации.
Подбираю свой пистолет, автоматически, не думая меняю магазин, ставлю на боевой взвод и осторожно обхожу машины по кругу, ожидая движения и выстрелов. Но ни движения, ни выстрелов не происходит. И только тогда я замечаю, что мимо не едут машины, что возле меня — только изрешеченные пулями автомобили и трупы в разнообразных живописных позах. Похоже что водители, не будь дураками — притормозили на трассе и теперь дожидаются, когда все наконец-то закончится. Зачем подставляться под выстрелы?
Сажусь в свою машину держа в руке пистолет, и откинувшись на спинку кресла смотрю в мертвое лицо Нади. Вот и все. Я снова один. Эта мысль бьется в голове, стучит, будто молотом, и мне очень, очень плохо.
Когда-то у меня была семья, дочка. Их сбил подлец на черном фургоне. Я едва не помер, тихо спивался в своей пустой квартире, а потом…потом встретил Сазонова, о котором я до сих пор так ничего и не знаю, кроме того, что он нечеловечески силен, быстр и умеет убивать людей такими разнообразными способами, что обычный человек даже не поверит — как легко можно это с ним проделать. Я отомстил за свою семью. Убил всех, кто был причастен к гибели моих близких, и всех, кто оправдал убийц. А за это заплатил — был исполнителем для Сазонова. Палачом, который чистит мир от негодяев, давно и зря коптящих наш небесный свод.
За эти годы я сумел организовать целую империю, подмяв под себя весь охранный бизнес Города, фактически превратившись во что-то вроде «смотрящего», если использовать термины уголовного мира. Впрочем — и никакого уголовного мира в Городе больше не было. Я их просто уничтожил. Выбил всех мало-мальски значимых уголовных авторитетов, а потом — всех, кто встал на их место. Теперь я можно сказать, богат — свое офисное здание в центре города, дом в пригороде, кругленькая сумма на счетах предприятия, и еще кое-где есть денежки, наличными и безналичкой.
Надю я встретил еще до того, как бросил выпивать и занялся истязанием своего тела, готовясь наказать негодяев, разрушивших мою жизнь. Она была очень похожа на сослуживицу, с которой у меня были кое-какие…хмм…близкие отношения. Та была замужем, так что перспектив, кроме обоюдоприятного секса у нас не было никаких,