Наверное, сломался. С приставкой «бы».
Просто одним суждено побеждать, а другим – разгребать дерьмо за победителями. Я из вторых, это очевидный факт (и не смейте говорить, что я неудачник!).
Туман поднялся выше лодыжек. Шатци нагнулся и взбаламутил морок плоской стороной топора.
– И чего это он тут? Мнэ-э…
Крессинда сказала гулко:
– Мастер Фатик. Туман… тот самый?
Умная гномша.
– Тот самый, Крессинда.
– Это плохо.
– У нас еще есть время. – Я сказал это и сам не поверил. – Шатци, вперед.
– Как тут мерзко и гадко! – проговорил Тулвар сиплым фальцетом. – Я примерно накажу настоятеля Чедаака за то, что позволил этой трижды отвратной желтой мгле запятнать наши ноги! Фатик, будь ты навсегда проклят, мразь, негодяй, подонок, сын драконьей суки и говорящего осла с вялой пипкой, ответь, пожалуйста, дружочек, ты точно уверен, что туман не ядовит?
– Самантий, – сказал я. – Если эта девица еще хотя бы пискнет, хряпни ее по лицу сковородкой. Помнится, нос у нее кривой, ты подправишь.
Чтобы снять напряжение, я начал считать шаги. Через тридцать шагов нам повстречался поперечный коридор. Он поднимался вверх полого, в тусклом пятне света ярдах в десяти от горловины мне померещились две тени в свободных одеждах типа бурнусов. Я напрягся, но Шатци только хмыкнул довольно:
– Не трясись, Фатик, это свои. Нам прямо. Путь к Оракулу мы выстлали для тебя лепестками роз.
Я снова посмотрел вбок – желтое отражение светильника на стене чуть заметно подрагивало. Так бывает, когда кто-то быстро перемещается, и ток воздуха тревожит пламя. Кстати, тумана в поперечном проходе не было. Жаль, как жаль, что я не додумался захватить в поход боевого пса Джарси… А ведь мог, не поленившись, обзавестись в Хараште одним из потомков Катинки Мегарон Джарси. Такая собачка сбегала бы наверх и аккуратно прихватила того, кто прятался в тени, за сокровенное. А уж там мы разобрались бы – друг он или враг.
– Великая Торба, как вам вообще удалось взять Зал Оракула, поясни? Сколько вас здесь? Ты, Джальтана, эльф, гномы, несколько людей? А кто еще? Может быть, ты встретил по пути нескольких Джарси?
Шатци издал смешок, который я мог бы охарактеризовать как «хитрый». Все-таки как же меня бесила эта его кипучая самоуверенность!
– Нас тут чуток больше, чем «немного», и намного больше, чем «маленечко». Терпение, братец, явимся в Зал, и все уразумеешь. Гарантирую тебе удивление… приятное.
Ох… Только открытий чудных мне и не хватало. Может быть, брат нанял местных орков? Этим отморозкам все равно, кого убивать, только плати. Но все же, а что, если, кроме Шатци и Джальтаны, в Зале Оракула есть еще Джарси? Мог же дедушка Трамп… м-м-м, мой отец Трамп, отправить к Оракулу помощь? Учтем, что с эльфами Витриума у него налажены самые тесные связи, и все расклады он, очевидно, знал заранее. То, что он пожертвовал мной – это правильно и верно, ведь на благое дело посылал, а то, что не сказал правды – еще вернее, иначе я начал бы дергаться и наломал дровишек. Но это не избавляет меня от прилива злости – к нему и к своим праведникам-обманщикам.
Итак, что же ждет меня внутри?
Зайди – и сам увидишь.
Туман, густея, поднялся до середины голени. Я вновь начал отсчитывать шаги.
Проклятие, а куда делись крысы? Предчувствуя беду, они драпанули из Ридондо первыми. Или нет в этом храме крыс? Но тут аколитов за сотню человек, имеются кухни и кладовые. Могу предположить, что крысы бежали из горы через парадный вход.
Шатци спросил шепотом:
– То, что потребно от тебя магам, оно с тобой?
– Угу.
– Береги его и никому не отдавай!
Удивительно ценный совет.
Крессинда подала голос:
– Мастер Фатик, я хочу высказать личное мнение!
– Не сейчас.
– Мастер Фатик, я точно знаю, что я не шпион! Позвольте мне развязать глаза и взять в руки оружие! У меня скверные предчувствия, мастер Фатик!
Черт!
– Крессинда! Если твои руки уберутся с плеч Тулвара, я велю тебя связать. И пока не выяснится, кто шпион, я буду считать тебя таковым!
– Я готов связать Яханного Офура и вести его на веревочке! – заявил Олник. – А если начнет рыпаться, дам пинка под зад. Он такой большой, даже в темноте не промахнешься!
– Ах ты… неблагодарный мозгодуй! Мне, своей невесте… После того, что между нами было… Все дни и ночи, что я тебе посвятила…
– Крессинда, молчать! Олник, закройся! – Я стал вполоборота, пытаясь разглядеть что там, позади, в желтоватом полумраке, но фигура Скареди перекрывала обзор. – Тулвар, руки гномши на твоих плечах?.. Почему не отвечаешь? Говори!
– Ты же сам запретил ей говорить, – мягко напомнил Самантий.
Яханный фонарь троллю через огрово колено! Я с ними со всеми с ума сойду в этих пещерах!
– Тулвар, разрешаю ответить – один раз. Руки все еще на твоих плечах?
– Да, бесконечно отвратительный Фатик, чтобы ты сдох.
– Хорошо. Ты скажешь мне, если хотя бы одна рука уберется.
– Да, ужасный и мер…
– Больше ни слова. Молчи, Тулвар! Молчи, Крессинда! И улыбайтесь! Улыбка помогает.
Помогает не двинуться рассудком, следовало бы мне добавить.
– Я вам повинуюсь, мастер Фатик, – сказала гномша тихо. – Но только до Зала Оракула. Я давала слово.
Похоже, мой поступок оставил скверную зарубку у нее в памяти.
– Я не требую большего.
– Вы же слышали слова брата: чем ближе к магам, тем больше власти у них над шпионом!
– Я это знаю.
– Он может сделать что-то…
– Я знаю, Крессинда! Тот, кто уберет руки – может быть шпионом! Олник следит за всеми вами. Он даст знать, а Самантий не сплохует со своей сковородкой. Так ясно?
Гномша издала звук, похожий на всхрап норовистой кобылы, которую вдруг определили под хомут.
Мы двинулись вперед. Мы шли, а туман поднимался и густел на глазах.
Я попытался вспомнить, когда же начал слышать в Ридондо потусторонний шепот, и не смог. Кажется, когда туман полностью поглотил город. Таков уж у меня разум – не слишком восприимчивый к тонким материям и вибрациям.
Значит, есть еще время. Да, есть.
Вновь поперечный коридор. Беспокойная тень от светильника на стене. Тут я поймал себя на мысли, что в недрах горы удивительно тихо. То есть я прекрасно понимал, что каменная толща глушит любые звуки, но ощущения... Ощущения были таковы, что любое шевеление в Храме Оракула прекратилось, все и вся погрузились в тревожное ожидание. Осознав эту мысль, я даже замедлил шаги. Братец сказал с ухмылкой:
– Двигай, Фатик, дверь уже рядом, за этим поворотом. Пропущу тебя вперед, ты же с дамой, хе-хе, хы, го! Для тебя всегда открыто, входи!
Я прошел за поворот и увидел дверь – потертую, приземистую и широкую.
Черный вход в зал судьбы.
* * *Я стою перед дверью в зал Оракула. Моей женщине осталось жить месяц. Моему миру