– И сколько, по-вашему, это всё будет продолжаться?
– Хм… Ты имеешь в виду, сколько мы будем времени посылать ребят неизвестно куда?
– Да.
– Ответ очевиден: пока у нас не будет Земного флота! И пока не будет закончен процесс глобализации и на Земле не будет одно единственное правительство, то я не думаю, что мы далеко уйдём от нынешней ситуации. И поэтому пока что будете страдать только вы, пока дипломаты отрабатывают свой хлеб.
– Но, я думаю, такое не произойдёт… Максимум, что будет, это как в XX столетии, – два блока, восточный и западный, это возможно, но, чтобы вместе все, не думаю…
– Если бы всё зависело бы от нас, Айдан, то неизвестно, что было бы… А так, держи журнал, хоть никто уже бумагой-то и не пользуется, но это всегда удобней и интересней! Тут все мои заметки по инопланетным расам, по их культуре, по мифологии, многое, что поможет тебе в жизни и даст возможность найти общий язык и не обидеть, так сказать, чувство верующих инопланетян, – профессор усмехнулся. – Ладно, иди, отмечай.
– Но, а как же Вы без этого журнала? – удивлённо спросил курсант.
Профессор показал пальцем на висок и произнёс:
– Всё, мой друг, в голове, больше читай – и в старости маразм тебя не догонит, а это писалось для тебя, иди, друг мой, прощай!
Парень допил чай, после чего, пожав профессору руку, пошёл в свою каюту. По пути он остановился у иллюминатора и начал смотреть на Землю, запоминая её, понимая, что не скоро её увидит. К нему подошёл начальник боевой подготовки, бывший адмирал Серевийского флота Антер Хон Ванс. Внешне данный вид инопланетной расы схож с людской был лишь тем, что он имел две ноги, две руки, а также тело, схожее с людским. Однако они были крупнее, сильнее. На нём был надет синий облегающий спортивный костюм. Можно было разглядеть мощные мышцы его рук. Лицо его отличалось от человеческого, оно было тёмным и покрыто мелкой чешуёй, мощные скулы, ни щетины, ни волос не было, глаза были похожи на змеиные. Сбоку от рта были отростки, которые делали его страшнее. Помимо этого, лицо было в шрамах и ожогах.
– Когда-то я также стоял в последний день учёбы и смотрел на свою любимую и родную Савану.
Айдан, не отрывая взгляда от планеты, произнёс:
– И всё-таки она прекрасна… Но ведь у вас всё по-другому, не как у нас… Если говорить честно и откровенно, я не думаю, что земляне смогут добиться в этой ещё чуждой системе каких-то важных должностей либо званий. И зачем нам, извините за выражение, жопу рвать? Если мы будем пушечным мясом и изгоями для всех?
– Ммм… Да, я соглашусь, что вам будет тяжело, очень тяжело, но ведь если в тебе обнаружат потенциал и ты себя зарекомендуешь с положительной стороны, то всё возможно! Я был ребёнком из бедной семьи, в моём роду все крестьянами были, однако, я смог стать тем, кто я есть.
– Но, господин адмирал, Вы не сравнивайте свою расу великих и могущественных воинов Серевийцев с Землянами. Сколько ваш народ помогал Альянсу, какой у вас флот, сколько народу, сколько планет, да вы самая лидирующая фракция в галактике!
– Ты думаешь, у нас нету проблем? У нас утопия, по-твоему? У нас их, как вы говорите, жопой жуй… Если ты будешь на Серевийском флоте, то там легко можно отличиться, будь ты человеком, либо Мордером, либо Свинсоном. Наши флоты самые востребованные, дисциплинированные и многочисленные. И спектр задач, которые они выполняют, огромен. То защита конвоев, уничтожение пиратов, борьба с повстанцами, борьба с контрабандистами, в общем, множество задач…
– Хм… А завтра будут представители вашей расы?
– Ммм, да… Будет мой протеже со своим флотом. Строгий Серевиец, но ответственный и справедливый.
– А Вы могли бы замолвить за меня словечко?
– С учётом твоей подготовки, твоей характеристики, отправленной в генштаб, ты должен его и так заинтересовать. Да и у нас понятия свой-чужой нету, блат у нас не катит, поэтому я ничем не могу помочь, на всё есть воля Рока.
– Так грех было не попытаться… А что там на флоте нас ждёт?
– Ну что, учебка, подготовка снова, посмотрят на твои способности и возможности, в какую бригаду тебя запихнуть, какие задачи ваш человеческий организм сможет выполнять.
– Хм… То есть мы будем подопытными кроликами.
– Ммм… Да. Грубо говоря, это будет выглядеть именно так.
– Ну а куда Вы бы меня запихнули?
– Хоть вы и выглядите слабее нашего вида, но ты меня не раз удивлял, боец из тебя неплохой, Серевийцы в бою в большей степени прямолинейные штурмовики, как ваши десантно-штурмовые батальоны. Но я бы сделал бы тебя пилотом истребителя либо в разведывательный отдел отдал, голова у тебя варит, выносливость и сила есть, так что не пачкай трусы и отдыхай, там не до этого будет. – Постояв, подумав немного, бывший адмирал продолжил: – Ладно, удачи тебе завтра, не грусти, всё будет, так как и должно быть! – он развернулся, убрав руки за спину, и, насвистывая какую-то мелодию, не спеша пошёл по палубе, оставив Айдана наедине со своими мыслями.
В свои двадцать шесть лет я сдал на краповый берет и уже закончил эту наилучшую в нашей солнечной системе академию. Что может теперь быть хуже и сложнее? – курсант смотрел в иллюминатор, облокотившись об перила, после чего, покивав головой и произнеся вслух «мда», пошёл в каюту. Каюта была рассчитана на восемь персон с двуспальными кроватями. Она была оснащена санузлом, умывальной комнатой и другими благами цивилизации. Был доступ ко всей информации с Земли, а также инопланетной, что давало учащимся невиданные ранее условия и возможности для обучения. Внешне всё было строго и практично. В казарме на «взлётку» выносились столы и забивались полностью едой. Кругом были развешаны гирлянды, даже стояла искусственная ёлка, наряженная курсантами, проживающими в этой казарме. Кто-то играл на гитаре, кто-то писал электронное письмо родным, девушке, родителям. Кто-то зависал в тренажёрном зале, забивая железом мышцы. Этот день был своеобразной анархией для академии, но выпускники это заслужили. Дверь в казарму отворилась, и вошли командир учебного центра, его заместитель и начальник боевой подготовки.
– Господа выпускники, я поздравляю вас с окончанием учёбы! Вы самые выдающиеся представители своего вида. У нас на Учхеле нету такого понятия, как новый год, да и его никто не празднует, ибо ждать его пришлось бы двадцать