Стопка распечаток качнулась, едва не разлетевшись по кабинету. Темноволосый прихлопнул ее сверху.
— А зачем вам Василий?
Лера остановилась.
— Хотела кое-что узнать у него об одном старом материале… Так, ничего особенного. Вы не знаете, он после обеда будет?
Парень еще раз придавил стопку распечаток, на этот раз, здоровенным степплером и криво улыбнулся:
— Да, он, собственно, и не уходил еще.
— Так это Вы — Василий Строев? — Лера выпрямилась. Она надеялась увидеть серьезного журналиста, представительного, в очках с тонкой золотистой оправой, толстом свитере с широкими (непременно широкими) рукавами, а перед ней высился неуклюжий парень лет двадцати, растрепанный, в заляпанной клеем футболке, в видавших виды джинсах.
— Ну, был когда-то, — он неопределенно махнул рукой.
— То есть?
— Знаете ли, мы часто используем псевдонимы. И газете хорошо — типа она серьезная и большая со здоровенным штатом спецкоров, и тебе тоже неплохо — всегда можно сховаться и сказать, что это не ты написал всякую муть… Клиент побегает-побегает, а доказать ничего не сможет… Но именем «Василий Строев» я и воспользовался-то всего пару раз, и с тех пор уже больше года как про него забыл. Так что даже странно, что им интересуется такая юная леди…
Парень улыбнулся.
— Да, тот старый материал, про который хотела Вас спросить примерно тогда и был опубликован, — девушка замолчала. «Василий» ее тем временем продолжал разглядывать, ухмыляясь, и даже не собираясь поддерживать тему разговора. Лера окончательно растерялась. Парень ей явно не внушал доверия: он, небось, и не вспомнит, что это была за статья. И не отслеживал результат расследования по тому, что разгильдяй.
— Ну, и? — не выдержал он, наконец.
«А, к черту, все равно, больше никаких ниточек!»
— Около года назад, в мае, по улице Хрусталева, сгорел дом. Пострадала женщина и трое ее детей. Все погибли. Вы писали заметку.
Парень перестал улыбаться. Лицо сразу стало яснее, умнее даже, глаза заискрились настороженным интересом. По тому, как изменилось его лицо, Лера поняла — он помнит.
— Знаете, я же еще не обедал, — неожиданно предложил он, — есть очень хочется, и от этого не думается вовсе. Пойдемте!
Он порывисто сорвал с вешалки куртку, и, не спрашивая, согласна ли Лера обедать с ним, подцепил ее под локоть, и, буквально выволок из кабинета. Протащив ее по коридору в сторону выхода, он, буквально в метре от него, затолкал ее в узкую дверь, которую она, входя, даже не заметила. За ней оказалось махонькое пыльное, давно не обитаемое помещение, со столом и вытертым стулом 80-х годов прошлого века.
— Вы что?! — только теперь Лерка струхнула не на шутку.
— Че те надо? — «Василий» припер ее к стене, больно надавив локтем горло. — Ты че вынюхиваешь, а? Тебя Камрад подослал?
— Что? — Лерка вообще потерялась. Этот парень, «Василий», вроде только что был нормальным, интеллигентным даже, а сейчас буквально позеленел весь, и глаза черные такие стали, мутные. Словно и не человеческие. — Стойте, отпустите меня, — хрипела Лерка, — никто меня не подсылал!
— Значит так, — зашипел «Василий» более спокойно, но от этого еще более страшно, — скажешь Камраду, чтобы больше ко мне не совались. Я все ему отдал, поняла, ВСЕ! Никаких материалов, фотографий, копий, у меня больше нет… НЕЕЕЕЕТ!
Его глаза снова стали мутными, он схватил Лерку за шиворот и так тряхнул, что у нее едва позвоночник не рассыпался. «Василий», распахнул дверь коморки, и с силой вышвырнул девушку в коридор.
Лерка пролетела тот несчастный метр до выхода, но не стала дожидаться, что будет дальше — она с визгом рванула с лестницы мимо ошалевших блондинок на высоченных каблуках.
Лишь пробежав до автобусной остановки, и не чувствуя погони, она оглянулась. Полоумный «Василий» за ней не бежал.
— Ну, что за день-то сегодня такой, — шмыгая носом Лерка торопливо топала по пустынной улице, вдоль бесконечного сине-зеленого забора. Садиться в автобус под любопытные взгляды пассажиров ей не хотелось, да и стоять в ожидании своего рейса тоже — не особо, еще этот ненормальный передумает, и решит переломать ей парочку костей.
Уже дойдя до перекрестка, вывернув на более людную улицу, она успокоилась. Она купила ароматную булочку в пекарне, и села на скамейке:
