Командору почему-то стало смешно. Словно услышал старый добрый анекдот, который никогда не надоедает. Смеяться он не стал, отошел в сторону и выбрал на наручном коммуникаторе режим экстренной связи. Ему ответили почти сразу: эта линия держалась накрепко.
– Пятый пропускной, – сказал Командор, – срочно нужен коридор.
Теперь оставалось только ждать, и Командор вернулся в машину. Капитан напустил слюней и почти вырвал из креплений ремень безопасности, но по-прежнему крепко спал. Командор поправил бархатный томик, почти выпавший у него из кармана, и наконец-то выкурил целую сигарету.
Потом он сложил руки на руле и смотрел, как поднимается у горизонта предрассветная сиреневая муть.
Коридор принеслись обеспечивать аж десять машин, все закованные в броню, приземистые и квадратные.
На каждой болтался круглый фонарь, и дикие прыжки света унеслись далеко в чернеющее поле. Несколько лучей ударились в темное окошко, рев двигателей заполнил тишину.
Сержант выскочил наружу, щурясь и размахивая руками. На синей рубашке красовалось жирное пятно, к босой ноге прицепилась простыня.
К нему шагнул синдромер в черной форме, дулом автомата указал куда-то вверх, и сержант тоже посмотрел вверх, а потом нырнул назад в домик и через минуту донесся из хриплых колонок его испуганный голос:
– Все по обочинам! Кроме «АС-747»! По обочинам! Повторяю! Все по обочинам, кроме «АС-747»!
Спалили машинку, подумал Командор, заводя мотор. Теперь ей прямая дорога на свалку.
Перед ним поспешно расползались, жались к обочине. Машина раскачивалась, ощупывая каждый ухаб.
– Пропускной пункт номер пять закрыт! Внимание! Пропускной пункт закрыт! Объезд через седьмой пропускной пункт!
Когда Командор выезжал на шоссе Свободы, сержант, семенящий рядом, преданно заглянул ему в глаза.
Коммуникатор засветился на пятом повороте. Красное квадратное лицо, окруженное приятной казенной зеленью стен, осведомилось:
– Что вы пьете, Командор?
– Сейчас – кофе, – отозвался Командор, внимательно следя за дорогой. – А моему другу нужно что-то более бодрящее.
– Великолепно.
– И переводчика, – вспомнив странный лексикон Капитана, добавил Командор, – мой друг иностранец и плохо знает наш язык.
Это невероятное предположение, но все может быть. На Земле лет двести как болтали на одном языке, который медленно, но верно расползался по странам и континентам и в конце концов утвердился в качестве всеобщего. Существовали чудовищные диалекты, местные акценты, странные наречия, но в целом договориться можно было с кем угодно и где угодно. Но нельзя исключать возможности обнаружить человека, воспитанного вдали от централизованных населенных пунктов.
Такие еще существуют и, по прогнозам, будут существовать еще лет сто.
Капитан с его странным акцентом и нелепой речью явно из таких и скажет намного больше, если приставить к нему переводчика.
* * *«Алые паруса» – шелковое полотнище, распростертое по небу. Лейтенант полюбовался иллюзией – мираж качающегося корабля застыл на краю улицы, как на пристани. Казалось, он готов отплыть и будет пробираться между домами, по извивам и изгибам городских троп, как по карнавальным освещенным рекам. Над дверью залопотали нежные колокольчики. Открылся холл в красном плюше и с оранжевыми охапками роз по углам. От роскоши борделя тянуло сигаретным дымом, въевшимся в ковры и диванчики, запахом массажного масла и смесью разных духов.
Все
