«Болотный король волочет меня к алтарю… — сонно решила она. И прежде чем спасительный обморок окутал тело, задумалась: — И почему каждый норовит жениться на терновой ведьме?»
* * *Фыркая и отплевываясь, Лютинг вынес бесчувственную колдунью на берег. Невесть по какой причине она застряла в толще зеркала, в то время как спутники ее давно и благополучно выбрались. Мокрый до нитки Северный ветер скорчился на песке, пытаясь, по-видимому, прийти в себя после долгого плавания. Глаза его были закрыты, но спину сотрясала мелкая дрожь — значит, жив.
«Поди ж ты, замерз, — злорадно отметил про себя приморский принц. — Даром что северный».
У него самого ноги почти отнялись — озеро оказалось ледяным. Таальвен так до конца и не понял, когда стеклянная зыбь превратилась в обыкновенную пресную воду — очнулся он почти на поверхности. А затем пришлось возвращаться за увязшей в зеркале принцессой.
— Вот так. — Он бережно опустил свою драгоценную ношу на землю и отжал собственные прилипшие к спине волосы. Пальцы неуклюже скользнули по голым плечам.
— Что за… — Таальвен замер, ошарашенно уставившись на человеческие руки. Густая теплая шерсть больше не защищала их, с непривычки тело покрылось гусиной кожей.
Не смея поверить в происходящее, он ощупал лицо и кинулся к водяной глади. Из нее на принца воззрился хмурый незнакомец.
«Я брежу, иначе не объяснить!» — Он принялся ловить свое отражение, как одержимый, в ушах эхом звенели слова Восточного ветра:
«Говорят, ни одно заклинание не устоит перед силой зеркал…»
От озерного холода пальцы свело — с детства знакомое жителю северных земель чувство вызвало у Таальвена полубезумную улыбку. Как же прекрасно — ощущать собственные ладони!
Все еще не веря счастью, бывший волк потянулся — спина не изгибается дугой, колени не выворачиваются… С наслаждением принц хрустнул суставами. Когти тоже исчезли… Теперь он свободен? А что же Изольда — чары по-прежнему довлеют над ней?
Больно ущипнув себя, чтобы убедиться: людской облик — не наваждение, Лютинг вернулся к своей жене и заботливо убрал с ее щек тяжелые от влаги пряди. Чернильные колючки никуда не исчезли. Принцесса дышала ровно, хоть и наглоталась воды… Обрадуется ли она ему, когда очнется?
Терновые побеги буйно разрослись на лилейной коже. Разглядывая их, Таальвен не испытывал священного ужаса или отвращения — напротив, колдунья виделась ему совершенной. И чересчур резко очерченные скулы, и выпирающие ключицы нравились королевичу, хотя в землях Мак Тир чтили иной канон красоты.
Приморцы любили статных девушек, полнотой форм напоминавших морских сирен. Их прельщали румяные ланиты и пухлые губы, зычные голоса. Но ему не было дела до подводных чаровниц. Тонкая, как серебряный клинок, краса северинской принцессы запала ему в душу, оплела ее изнутри…
Погрузившись в раздумья, Лютинг ненароком прикоснулся к щеке Изольды. В следующую секунду голубые глаза ее распахнулись, безмятежное лицо исказил испуг.
— Прочь! — Она зашлась кашлем, выплевывая озерную воду. — Прошу, не трогай меня!
Застигнутый врасплох Таальвен изумленно отпрянул.
— Все это — лишь дурной сон. — Колдунья попыталась встать, но запуталась в складках мокрого подола. — Исчезни, уйди…
Она замотала головой, тем самым усугубляя головокружение. Мираж на уговоры не поддался.
— Видать, не действует твое колдовство, ведьма: Мак Тир целехонек, хоть ты ему трижды приказала провалиться сквозь землю, — прозвучало насмешливо.
Лишь сейчас Изольда заметила, что лежит на рыхлом песке, а не в постели. От потрясения ей привиделось, будто давний сон о Лютинге, стискивающем ее в объятиях, вернулся. Но в реальности все обстояло намного хуже. Таальвен Валишер — взлохмаченный, в одних коротких бриджах — сидел напротив и всматривался в нее своими ядовитыми глазищами.
Хёльмвинд устроился поодаль, выглядел он неважно, словно подрался с Хаар Силлиэ.
— Что случилось? — Безуспешно надеясь, что образ перед ней испарится, принцесса подтянула колени к животу.
— Зеркало Тьер-на-Вьёр вернуло мне прежний вид, — проговорил Лютинг глухо, будто пользоваться человеческим языком для него было в диковинку.
— Хочешь сказать, проклятие снято? — В голосе Изольды ощущалось бездонное отчаяние.
— Наверное…
— Но это… неправильно… Нельзя снимать чары без предупреждения!
— А налагать можно? — уточнил Таальвен с горькой усмешкой.
Краска залила лицо принцессы.
— Я… хотела сказать… это может быть опасно…
— Предлагаешь вернуть меня в тело волка, чтобы не случилось беды?
— Вовсе нет! Просто я не ожидала…
Она потупилась. Слова застряли в горле, пальцы бессильно сжимались и разжимались.
— Ну и картина, — бесцеремонно вмешался в разговор Северный ветер. — Выходит, мой брат как минимум дважды сказал правду.
Окончательно очухавшись после купания, он воспарил над поверхностью и поднял небольшой смерч — лучшего способа высушить доходящие до бедер волосы не придумаешь.
— В первый раз Эйалэ указал дорогу в Тьер-на-Вьёр. Во второй — предупредил, что наложенные чары при переходе на эту сторону теряют силу. Между прочим, удобный метод избавления от порчи. Жаль только, после такого на одно зеркало становится меньше.
Погоди, — спохватилась Изольда, — если проклятье Таальвена исчезло…
Она устремила к ветру взор, осененная радостной догадкой.
— То вы теперь законные муж и жена, — ехидно докончил Хёльмвинд, — поздравляю!
— Да нет же, я твержу о другом: твое колдовство тоже пропало! — Пальцы колдуньи, опрометью бросившейся к нему, рванули влажную ткань его рубашки. — Дай-ка взглянуть. Так и есть!
Терновый цветок на белой коже не проявлялся, как бы Изольда ни призывала волшебство явить свою силу. Недавнее потрясение сменилось ликованием.
— Ты свободен, Хёльм!
Северный ветер растерянно склонил голову. Суть наконец дошла до него. Но радоваться северному владыке пришлось не долго — настал черед Таальвена задавать вопросы.
— Свободен от чего? — Он шумно стряхнул песок с широких ладоней.
— Ты ему не сказала? — В возгласе ветра прозвучало неподдельное удивление. Он-то думал, между возлюбленными нет секретов.
— Собиралась, — смущенно залепетала девушка, — но повода не нашлось…
— О чем вы твердите? — повторил Таальвен требовательно.
В людском облике — осанистый, с насупленными бровями — он вызывал у Изольды гораздо больше опасений, чем громадный зубастый волк.
— Понимаешь, я ненарочно приворожила Хёльмвинда…
Лютинг сложил на груди сильные руки.
— Вернее, это сделала терновая ведьма, чтобы верховный подчинялся ее воле… Но теперь приворот не имеет значения — все растворилось в глубинах зеркала.
Приморский принц ее облегчения не разделил и отчеканил, глядя исподлобья:
— Иными словами, ветер был влюблен в тебя?
— Нет! — вскинулся северный владыка высокомерно.
— Да… — тихо подтвердила девушка.
Воцарилось тягостное молчание. Вопреки худшим ее опасениям, свирепствовать Таальвен не стал, лишь обжег присутствующих зеленым взглядом. Одни боги ведали, что творилось у него в голове. Смятение же верховного Изольда лицезрела без труда, как бы тот ни тщился его спрятать.
«Вот тебе и Терновая страна, — с досадой вздохнула она. — Лучше бы нас здесь поджидало прожорливое чудовище — от него укрыться проще, чем от замешательства…»
Но так или иначе, троица переправилась на другую сторону — это ли не повод праздновать?