— Прямо сейчас?
— Если ты можешь.
— Могу, — легко согласился я, вспомнив, что всеми силами пытаюсь отвлечься от Инги. — Идем.
Не знаю, зачем Вельзевул устроил тайну из столь банального происшествия. И чего он там не мог сам найти. Воришка обнаружился за пару часов. Симпатичная девчонка, которую Верховный недавно взял на работу, таскала понемногу домой для своих братьев и сестер. Ничего критичного. Ничего сверхсекретного.
Но, кажется, это именно та чертовка, что привлекла Вела. Так что теперь он будет долго думать, как поступить. Потому что у брата какая-то не поддающаяся объяснению непереносимость воров.
Его бурчание на тему очередного облома напомнили мне об Инге.
Я вернулся в кабинет, и какое-то время мужественно боролся сам с собой. А потом не заметил, как оказался на пути к ее комнате…
— Сатана, у тебя есть еще несколько ступеней, чтобы одуматься! — проворчал я.
Не помогло.
Я дополз до последнего пролета и велел охране исчезнуть. Бесов как ветром сдуло.
Это ошибка, Сатана. Большая ошибка.
Я толкнул дверь и вошел.
Инга даже не шелохнулась. Даже не оторвала взгляд от книги, которую листала.
Я запер дверь изнутри. Но приближаться к чертовке не торопился.
Слуги постарались. Просторная комната с огромной кроватью под балдахином и всей прочей необходимой мебелью. Одежда, книги, фрукты и графин с водой… Вот только разве я велел выдать пленнице короткий шелковый халат, едва прикрывающий соблазнительные бедра?!
Как назло, водопад пшеничных волос чертовки лег так, что подчеркивал все, что открывал кусок ткани, по недоразумению названный «халатик».
Я мысленно застонал…
— Мне стоит поблагодарить за щедрость? Или наоборот приготовиться к чему-то ужасному? — нарушила тишину Инга, продолжая листать книгу.
Поразительно, она словно совершенно меня не боится…
— Сама как думаешь?
— Думаю, что если это очередная попытка что-то выяснить, то она напрасна. Ты узнал все, что я знала и даже больше.
Чертовка подняла ярко-голубые глаза, в которых светилось лукавство. Внимательно изучила мое лицо. А потом ее взгляд начал лениво спускаться ниже.
Инга медленно рассматривала меня, уделив особое внимание ширинке брюк. Скользила взглядом по моему телу так откровенно, что я почувствовал себя голым. И, насмотревшись, снова заглянула в глаза.
— Устроил вид? — ехидно поинтересовался я.
Она пожала плечами. Из-за чего халатик соскользнул и приоткрыл ключицу и часть груди.
В штанах стало тесно. А Инга и не подумала поправить одежду.
— Почему я еще жива, Верховный? — спросила она, продолжая смотреть мне в глаза.
— Потому что я так хочу.
— Но мы же оба понимаем, что суд признает меня виновной. И все. Так почему я еще жива? И не сижу в темнице?
Хотел бы я сам знать ответы на эти вопросы…
Я приблизился к кровати и наклонился к девушке:
— А ты бы хотела остаться в темнице?
— Я бы хотела понять, что тобой движет, — спокойно ответила она, подавшись ко мне.
Мы были настолько близко, что наше дыхание смешалось. Один глубокий вдох до поцелуя.
— Не испугаешься? — мой голос прозвучал неожиданно хрипло.
— А должна?
— Судя по твоему поведению в купальне, нет.
Ее зрачки расширились. Дыхание участилось. Она вспомнила. И я прав — ей понравилось.
— Ты поступил подло, — прошептала она.
— Нет. Подло я поступлю сейчас. И не по отношению к тебе.
И, грубо притянув за талию, я ее поцеловал. Требовательно, властно, готовясь сломить любое сопротивление.
Но его не последовало. Инга с готовностью ответила на поцелуй, вцепившись в мою рубашку. Ответила так же яростно и требовательно.
Мы упали на кровать, продолжая атаковать губы друг друга. Чертовка отчаянно выгнулась, вцепившись мне в волосы, явно требуя большего.
Я оторвался от ее губ. И услышал недовольный стон. Усмехнувшись, наклонился к маленькому аккуратному ушку и мягко прикусил мочку. Инга вздрогнула.
Я начал прокладывать дорожку из поцелуев вперемешку с укусами к ее груди. Ушко, шея, ключица. На последней я задержался, не торопясь спускаться ниже.
Я до одури хотел эту женщину. Но старался быть… кхм… нежнее. Я привык брать все, что пожелаю. Но в этот раз боялся, что моя дикость испугает Ингу.
Девушка недовольно заерзала, и я все же спустился ниже. Аккуратно обхватил губами сосок через тонкую ткань халата, скользнув рукой по ее бедру.
Чертовка задрожала.
— Боишься?
Неожиданно Инга резко перевернулась и оседлала меня. Из-за этих манипуляций халатик распахнулся, открыв мне чудесный вид на стройное девичье тело. Великолепное тело! Не прикрытое больше ни чем. Неужели ждала?..
Бросив на меня строгий взгляд потемневших до цвета грозового неба глаз, она шепнула:
— Боюсь тут явно не я.
И начала медленно расстегивать мою рубашку. Пуговица. Поцелуй. Следующая пуговица. Еще один поцелуй. Очень медленно. Чувственно.
Я дал ей закончить, а потом резко сел.
— И чего же бояться мне? — спросил, стаскивая сначала свою рубашку, а потом ее халат.
— Своих желаний.
Наши губы снова встретились. Короткий резкий поцелуй. И я бросил Ингу на кровать. А сам поднялся, чтобы стащить очень мешавшие брюки.
Чертовка наблюдала за мной, прикусив нижнюю губу.
Я неторопливо разделся, позволяя ей, как следует все рассмотреть. А потом приблизился.
— А если я скажу «нет»? — неожиданно спросила она, смотря далеко не в мои глаза.
— Мы оба знаем, что ты этого не скажешь, — я навис над ней, — потому что хочешь почувствовать вот это, — резко вошел, — с первой нашей встречи.
