— Спасибо за поздравления! — ответил я, вновь ощущая как его рука с хрустом сжимает мою.

Не надо было быть опытным магом, чтобы почувствовать насколько силен надворный советник — не физически, но магически. Один его взгляд мог обрушить многоэтажный дом — захоти советник этого. Каждая клетка его тела была наполнена мощью, от которой становилось страшно — словно сидишь перед атомной бомбой.

Пытаться магически прощупать и выяснить что за атрибут у него (а может быть не один?) имеется я не стал — поостерегся творить тут заклятия.

— Вы все-таки у нас рекордсмен — один из самых молодых бояр Нижней — да и Верхней, наверное, тоже, — палаты, кто вступил в столь высокую должность. Поздравляю!

— Еще раз спасибо! Постараюсь оправдать возложенное доверие.

— Как вам первые дни в новом статусе?

— Пока сложно сказать, — уклончиво ответил я. — Не все вопросы и дела еще удалось изучить.

— Это верно, слишком много дел у нас. Но вы изучайте, внимательно изучайте. Вопросы тут все важные, не важных не бывает — сами понимаете что все-таки это государственная служба, на благо народа работаем и трудимся.

— Понимаю, — кивнул я.

Вадим Денисович откинулся на кресле, закинул ногу на ногу.

— Вопросы, которые решал Петр Вяземский касались, в том числе, железнодорожных поставок некоторых материалов. Сейчас это как никогда актуально — на носу очередной прорыв, первый круг взят, а там и не далеко до Барьера. Сами понимаете какой риск. И в это трудное неспокойное время поставки железной дорогой необходимого провианта, материалов, оружия, людских ресурсов, в конце концов — это очень важный момент.

— Согласен, — вновь кивнул я. — Вопрос важный.

Чутье подсказывало — чем меньше слов я сейчас буду говорить, тем лучше будет для меня. Любая фраза, невольно брошенная, может в итоге обернуться против меня. Все-таки в политических дебатах я был еще не подкован. Молчи — так больше шансов показаться умным.

— Ну вот видите! — радостно хлопнул в ладони Вадим Денисович. — Вы уже понимаете нужные и важные моменты! Все-таки молодость — это еще не показатель неопытности. В вас чувствуется хватка. Думаю, вы в итоге станете очень хорошим и умелым боярином, профессионалом своего дела.

Надворный советник пристально на меня посмотрел, заставив смутиться. Я вновь поблагодарил его. Но почувствовал, что тот не просто так нахваливает меня, а ведет к какой-то определенной теме.

— Но в нашем деле еще и важно понимание, — Вадим Денисович сделал долгую паузу, словно пытаясь сформулировать дальнейшее предложение. — Понимание общей цели. Общих принципов. Общих точек взаимодействия. Мы все — я имею ввиду бояр и госаппарат в целом, — один единый механизм, который должен работать слажено. Если выйдет из строя одна шестерня, то и весь механизм остановится. Понимаете? А этого нельзя допустить. В особенности в таком направлении как железная дорога.

— Согласен, — скупо ответил я.

— С этого направления работы идут большие деньги, Максим Петрович. Налоговые сборы, акцизы, платежи за особые виды груза — это только малая часть. А ведь есть еще поступления из госбюджета — топливо, оборудование, ремонты, дотации, да множество разных статей, которые в своей сумме дают очень большие объемы вливаний.

— В финансовые вопросы я пока еще не углублялся.

— Это ничего страшного. У вас есть отличная слаженная команда — она в курсе всех текущих вопросов. Я просто хотел сказать вам, что глупо будет с вашей стороны что-то менять, я имею ввиду кардинально менять. Ведь механизм налажен, все идет хорошо. Поэтому будьте разумны, не лезьте не разобравшись.

Последнее прозвучало с едва уловимой угрозой. Или мне показалось?

Я присмотрелся к Вадиму Денисовичу. Тот широко улыбнулся.

— Помните про то, что неисправную шестеренку проще заменить на другую, чем пытаться перестроить весь механизм под ее кривое неправильное движение.

— Вадим Денисович, я не совсем понимаю, к чему вы клоните.

— Ничего страшного, Максим Петрович, — вновь улыбнулся надворный советник. — Я думаю, вы занижаете свои возможности. Вы все прекрасно поняли, просто стесняетесь это признать. Не надо стесняться. В нашем деле — это только мешать будет. Главное чтобы тут, — он постучал пальцем по виску, — остались мои слова. Они пусть всегда будут звучать у вас в голове — при каждой сделке, которую вы будете подписывать, при каждом авансовом или расчетном перечислении денежных средств.

Надворный советник поднялся с кресла, протянул мне руку.

— На этом не смею вас задерживать — у вас наверняка найдется множество дел. Да я и сам скоро на совещание должен идти — Его Величество Император Российский вызывает.

— Приятно было познакомиться, — натягивая на лицо улыбку, ответил я и пожал ему руку.

— И мне.

Я вышел из кабинета со странным чувством будто меня макнули в грязь. Я все прекрасно понял, на что размыто намекал Вадим Денисович. Скользкий тип. Механизм, шестеренки, денежные средства. Теперь понятно откуда такие дорогие ковры и китайские вазы. Надо как можно скорее встретиться с помощниками, с которыми работал Вяземский-старший и понять как именно идут эти денежные потоки. Наверняка этот Вадим Денисович имеет оттуда долю — поэтому и пригласил сегодня на беседу, обеспокоенный тем, что сменился человек, доставляющий ему его долю.

За мной увязалась секретарша — что-то тарахтела, но я отмахнулся от нее как от назойливой мухи.

Вышел наконец, после очередной проверке на проходной, на улицу.

Машины нигде не было.

Звякнул телефон.

— Максим Петрович! — это был водитель. — Я чуть подальше отъехал, тут нигде нельзя стоять — говорят только для работников Вишневого Дворца.

— Ты где?

— Я вас вижу — вы вышли. Я под деревом стою, метрах в десяти от вас, гляньте прямо. Да, вот в эту сторону. Я машу вам рукой!

Я увидел машину.

— Иду.

Погруженный в свои думы, я двинул к авто. Все не выходил из головы разговор с господином надворным советником.

Что-то ужалило в плечо — я дернулся, попытался отогнать насекомое. Но не смог — рука не слушалась.

А следом пришла боль.

Я мелком глянул на место укуса и с ужасом увидел, что там зияет дыра, из которой течет кровь.

Еще до конца не поняв что произошло, я рухнул на землю, интуитивно, спасая себя.

Весьма вовремя.

Еще одна пуля пролетела в миллиметре над головой.

Стреляли, кажется, со стороны стоянки.

Я рванул на корточках вперед, вновь растелился, наконец спрятался за одну из машин.

Закипевший в крови адреналин не дал закричать от боли — она попросту еще пока не ощущалась.

Стрельба посреди улицы не вызвала ажиотажа только лишь потому, что никого не было. Три часа дня — еще не конец рабочего дня, но уже и не обед. Жара, все сидят в кабинетах и молятся на кондиционеры. Да и оружие, кажется, было с глушителем — вместо звуков выстрела раздавались сухие хлопки.

Твою мать, опять влип!

Я оглядел рану. Наложил скрепляющее заклятие — и сморщился. Пули были не простыми. Сквозь красную туманящую боль я почувствовал тугой магический