Но с каждым часом расставание приносило – как бы удивительно это для нее ни было – облегчение. С каждой минутой она понимала, что дышать становится легче и легче… Давящая на сердце муть рассеивалась, Лиза как будто отходила от тяжелой болезни, конца края которой не видела. К утру, когда первые лучики солнца стали слабо пробиваться сквозь легкий тюль, она поняла, что свободна. Поняла, что может улыбнуться. Поняла, что может глубоко дышать и больше не бояться ничего. На душе слабо трепыхались остатки страха, что Сережа выследит ее, опять будет оскорблять или даже ударит, но с полным восходом солнца умерли и они.
Сережа не встречал ее у Академии искусств, не ждал у подъезда. Он не посещал ее страницу в Одноклассниках и не писал на «Фейсбуке». Он исчез так стремительно и бесследно, что ей осталось признать только одно: Лара была права. Ничего, кроме желания владеть вещью, Сережа к ней не испытывал.
Арсен был совершенно другим.
Он звонил и писал, но никогда не делал этого настойчиво. Если Лиза не отвечала какое-то время, то он перезванивал и взволнованным голосом спрашивал: «Что случилось?» Он не кричал, что она смеет игнорировать его вопросы, а по-настоящему беспокоился. Он не обращал внимания на то, как она общается с другими мужчинами, ему было все равно, кому она улыбнулась. Он знал, что его место рядом с ней и она хочет этого. И точно так же он знал, что сегодняшний день не дает никаких гарантий на завтра. Он хотел, чтобы утром она проснулась с мыслями о нем, но никогда не настаивал на этом. Когда случалось так, что по утрам они просыпались вместе, Арсен старался сделать все, чтобы это утро отличалось от других таких же в его доме. Ему было важно, чтобы от него Лиза уходила с улыбкой и хотела поскорее вернуться к нему. Он не требовал от нее ничего, а она понимала, как хорошо и приятно быть свободной. И если с Сережей она мечтала поскорее остаться одной, сбежать от него и отключить любые способы связи, то к Арсену, наоборот, хотела всегда.
* * *– Вы можете идти домой, – сказала она няне.
Няня положила маленького Никитку в колыбельку и удалилась. Лиза начала потихоньку собирать вещи. Она заплатила няне вперед на две недели, но завтра ее с сыном уже здесь не будет. Они должны уехать. Несмотря на то что она пригрозила Карме и Башу, ее выслеживают. Лиза видела одного и того же молодого человека в супермаркете неподалеку от отеля, она посмотрела ему прямо в глаза, и парень тут же скрылся, распихивая всех на своем пути. Она все поняла – Башу держит ее на контроле. Эта тварь решила присмотреть за своей собственностью.
День расчета – завтра. Она приедет в означенное место, заберет деньги и растворится в Америке. Они никогда не найдут ни ее, ни Никитку.
Лиза пересчитала наличность – почти сто двадцать тысяч долларов, ей хватит на жизнь, даже если Башу не даст ни цента. Конечно, при условии, что она снимет недорогое жилье и найдет работу. Вся необходимая подготовка проведена – у нее есть полный пакет документов гражданки США, включая документы на сына.
Свой новый паспорт в Америке Лиза еще не использовала. Она не покупала подделку, это был живой человек, у которой забрали личность. Вернее, женщина сама ее продала. В мире давно практикуется такая торговля – собственной личностью. Ты отдаешь собственные документы, а сам не пользуешься ими никогда. Даже в самых крайних случаях проданные личности не всплывают – за этим следят те, кто получает комиссию. Следят вечно.
Лиза знала, что Марта Хадсон умерла три года назад от передозировки наркотиков. Она жила в приюте, где у нее и купили личность. Она похоронена в могиле неопознанных, и Лиза дорого заплатила за то, чтобы стать Мартой Хадсон. Собственно, купить документы живого человека стоит не так дорого, порядка пяти-шести тысяч долларов, а вот документы мертвеца оценивают в десятки раз дороже, ведь они с пожизненной гарантией. Эти документы были три года «законсервированы» на предмет поисков и прочих объявлений родственников, но никто так и не объявился. У Марты было образование психолога, и Лизе это близко, несмотря на то что она училась на искусствоведа. И Лиза купила себе ее личность. Они были одного года рождения, только разных месяцев – Лиза родилась в январе, а Марта – в сентябре. Но это не страшно, Лиза никогда не любила свой день рождения. Марта родилась в Сан-Франциско, а умерла в Чикаго. Лиза решила покинуть оба города и переехать в Нью-Йорк, где ее никто не знает, да и не захочет узнать.
Малыш уснул. Лиза не стала выключать свет и села, чтобы спокойно почитать книжку. Она купила в книжном несколько книг по домашней психологии на английском языке. Возможно, это заинтересует ее настолько, что она захочет работать домашним психологом. Книги были сложные – даже несмотря на то, что написаны для людей, ничего не понимающих в этой профессии. Терминологии мало, но много глубоких фраз, объемных, требующих легкого понимания, а не такого стопорного, как у нее. Английский стоит подтянуть.
Внезапный стук в дверь почти лишил ее чувств. Лиза бесшумно подошла и посмотрела в глазок. На пороге стоял тот самый человек, которого она засекла в супермаркете.
– Что тебе нужно? – спросила она через дверь.
Рукой Лиза нашарила пальто, достала из кармана небольшой пистолет, который был не заряжен. Она не боялась ходить по улице с заряженным оружием, но в номере всегда разряжала его. Патроны лежали в тумбочке, до которой еще нужно дойти.
– У меня для вас посылка, – сказал парень и показал пакет. Обычный черный пакет. В котором наверняка или бомба, или сибирская язва, но никак не деньги. – Здесь все, что вы просили. Я кладу у двери и ухожу.
– Если я открою дверь и увижу хоть кого-нибудь, стреляю сразу.
– Я ухожу.
Лиза наблюдала, как он кладет пакет и уходит. В конце коридора парень обернулся, помахал рукой и скрылся в лифте. Она открыла дверь, быстро затащила пакет в номер и раскрыла. Пачки денег.
Лиза вывалила их на кровать. Тугие пачки стодолларовых купюр, перетянутых резинками. Много денег, очень много. Обязательно нужно пересчитать. Но почему он отдал деньги