Толстые губы Фитца обиженно изогнулись, и он упер массивные руки в бока.
– Не было такого уговора. А коль не было уговора – то и денег нет, Герех, или хочешь поспорить?
– Да куда уж, – спорить с Толстяком действительно не было смысла. Сам лопух. – Ладно, чего хотел? Носом чую, не о моем здоровье беспокоишься.
– Герех, разве так встречают друзей? Мог бы и спросить, хотя бы из вежливости, вдруг мне помощь твоя нужна, – Фитц снова стал самим радушием во плоти. – Тут такое дело: боец у меня один не пришел, а заменить некем. Ты бы, как заведено между старыми друзьями, помог, а?
– На ножах?
– Да толку в этих хлеборезках? Бой пройдет на настоящем оружии.
– Спасибо, но нет, – резко отказал я.
– Один серебрянный, если победишь, – продолжал гнуть свое Толстяк.
Прохиндей знает куда бить. Вот какого черта я в тот вечер язык распустил? Хотя понятно какого – четыре кружки фирменного эля развязывали и куда более короткие языки, чем мой. Мне как раз не хватало около тридцати монет, и Фитц об этом знал. Когда надо, Толстяк без мыла в жопу залезет и черта уговорит.
– Ты меня за клоуна держишь, Толстяк? Полторы серебрушки, а если проиграю, то половина монеты моя.
– Не гневи богов, Герех. Серебряная монета за победу и три пятака за проигрыш!
– Шесть пятаков.
– Четыре.
– Шесть, Фитц, шесть.
– Чтоб тебе пить морскую воду, Герех! Пять – и это последнее слово.
– Последнее так последнее. По рукам.
Мы ударили с Толстяком по рукам – сделка состоялась.
Второй выход за вечер, и уже с серьезным противником. Одно дело, махать ножом – этому жизнь меня научила в последнее время, а вот фехтование и прочие воинские уловки по-прежнему мне давались с трудом. Мой наставник – старик Эрик – в этом не был силен, а на других учителей мне попросту не хватало денег. Даже обучение у калеки-ветерана, что проживает на чердаке, дорого обходилось моему кошельку. Однако, пора действовать, деньги для меня совсем не лишние.
Публика веселилась, а в меня полетели огрызки. Вот чёрт, толстяк меня подставил. В этот раз мой противник выглядел значительно лучше: высокий, широкоплечий парень, лет двадцати пяти, с парой мечей, одетый в отличный кожаный доспех, дополнительно усиленный металлическими пластинами. В этом амбале одного роста было почти под два метра, а я уступал ему на полторы головы, да и качество снаряжения у нас совсем разное. У него был качественный доспех и оружие, а у меня, все самодельное – дубинка и простой деревянный щит. На его фоне я смотрелся откровенно бледно. Одно радовало – я хотя бы на лицо был симпатичнее, и зубы у меня все на месте. Хотя в бою это мало поможет. Мне бы такую мускулатуру, как у него, но тут кому что досталось от природы.
Мой противник ударил блестящими мечами друг о друга и пафосно вскинул руки. Красуется. Хорошо выпендриваться, когда ты заведомо сильнее противника. Но мы еще посмотрим, кто кого. Просто так отдавать свою жизнь я не намерен.
Закончив с демонстрацией своей крутости, громила враскачку двинулся на меня, эффектно перенося вес тела с одной ноги на другую. Бесит. Мне оставалось лишь поудобней перехватить свой самодельный щит и дубинку в ожидании боя. Противник куда сильнее и выносливее меня, так зачем бегать? Спрятавшись за щитом, я размахнулся и бросил в него бесполезную дубинку, вытащив из-за пояса свой нож. Противнику пришлось прервать представление, отбивая мой импровизированный снаряд. Маленькая гадость иногда может принести большую радость. Что толку от этой деревяшки, доспех ею не пробить.
Понеслась потеха. Его правый клинок ударил в центр моего щита, а затем он вошел в клинч и ударом плеча откинул меня назад, я успел только бесполезно взмахнуть ножом. Тяжелый гад. Хорошо хоть на ногах устоял.
Громила вновь кинулся в атаку, и три мощных удара обрушились на мою хлипкую поделку, заставляя меня сосредоточить все силы только на том, чтобы удержать щит в руках.
Я догадывался, что он попытается смять меня градом своих атак, и поэтому присел, полностью спрятавшись за щитом. Четыре удара барабанной дробью прошлись по моей поделке. Каждая атака сильно снижала общую прочность самодельной конструкции. Но и меч – не топор, дерево он рубит хуже. Тем не менее, я прекрасно понимал, что таким образом противник меня скоро достанет. Я рискованно контратаковал – с подшагом вперед, выкинул руку с ножом из-за щита и почувствовал как лезвие ударило в плоть. Получи, гад!
Когда мне удалось вновь взглянуть на противника из-за кромки щита, я понял что мой нож отхватил ему кусок уха и красавчик серьезно обиделся. Шутки кончились. Его клинки и глаза налились синим свечением, и он атаковал в полную силу. Чертовы боевые умения, вот почему мне как попаданцу их не досталось? Противник ускорился, и чудовищно мощные удары обрушились на мой хлипкий щит. Меня зашатало от силы атак. Я держался изо всех сил, но первый же удар срубил приличный кусок щита, второй снес только кромку, а третий попал по мне. Отточенное лезвие меча, усиленное магией, прорубило доски и вошло в мою левую руку. Клинок разрубил бицепс до самой кости. Боль обожгла каленым железом, поврежденная рука разжалась – и щит упал на землю, но я все же смог устоять и даже попытался ответить.
Колющий удар моего ножа почти достиг подбородка противника, но он успел раньше. Все решила длина оружия. Лезвие второго меча противника вошло в мою грудь. Языки пламени ударили из моей раны. Сердце стукнуло пару раз и остановилось.
«Черт, похоже это конец. Меня никто не будет оплакивать», – тело перестало слушаться, и я упал замертво.
Публика взревела, и вокруг застучал град из медных монет. Зрителям понравилось выступление громилы, и они щедро вознаграждали победителя за зрелище. Проигравшему же ничего не достанется.
Я умер. Снова умер.
Тело стало чужим, тяжелым и неподъемным. Из живого во мне остались только чувства: зрение, осязание, слух и способность мыслить. Даже глаза мне больше не подчинялись. Снова это проклятие бессилия. Чувствую себя овощем. И так происходит каждый раз, стоит мне умереть.
Ненавижу умирать, но к сожалению или к счастью, при попадании в этот мир мне достался, пусть не боевой, но отличный талант. Я, черт побери, БЕССМЕРТНЫЙ! Ну, или почти такой. Все же целенаправленно расставаться с жизнью я не пробовал, но те способы, которые мне удалось испытать на своей многострадальной шкуре, так и не смогли