К их столику подошел мальчик, белый, с ручкой и блокнотом в руках.
— Мистер Брискин, можно попросить у вас автограф?
Джим поставил подпись, и мальчишка помчался назад к родителям, стоявшим в дверях бара. Молодые, хорошо одетые, явно из высших слоев общества — они помахали кандидату.
— Мы с вами! — крикнул мужчина.
— Спасибо, — ответил Джим, безуспешно пытаясь выглядеть столь же беспечно, как и они.
— У тебя неплохое настроение, — улыбнулась Пэт.
Он молча кивнул.
— Подумай обо всех этих людях с белой кожей, которые намереваются отдать свой голос за цветного, — сказал Сол. — Это в самом деле воодушевляет. И доказывает, что не все белые так безнадежны.
— Разве я когда-нибудь говорил нечто подобное? — спросил Джим.
— Нет, но в глубине души ты так считаешь. И не доверяешь никому из нас.
— Что за бред? — не на шутку разозлился Джим.
— Ну и что ты со мной сделаешь? — парировал Сол. — Зарежешь своей электрографической магнитной бритвой?
— Перестань, Сол! — вмешалась Пэт. — Почему ты так разговариваешь с Джимом? — Она нервно огляделась по сторонам. — А если кто-то подслушивает?
— Я просто пытаюсь вывести его из депрессии, — ответил Сол. — Не могу спокойно смотреть, как он падает духом. Демонстранты-чистовики его явно задели, но он не отдает себе в этом отчета. — Он бросил взгляд на Джима. — Я много раз слышал, как ты говоришь: «Меня невозможно обидеть». Ясное дело, что можно, черт побери. Вот, например, сейчас ты обижен. Ты хочешь, чтобы все тебя любили, неважно, белые или цветные. Не понимаю, как ты попал в политику. Тебе следовало оставаться клоуном, развлекающим старых и молодых. Особенно очень молодых.
— Я хочу помочь человечеству, — ответил Джим.
— Изменяя экологию планет? Ты серьезно?
— Если я получу пост президента, назначу Бруно Мини руководителем космической программы, даже без предварительной встречи. Я намерен дать Мини шанс, которого они бы никогда ему не дали.
— Если тебя выберут, ты сможешь помиловать доктора Сэндса, — вставила Пэт.
— Помиловать? — Он озадаченно посмотрел на нее. — Но ведь его не судят, он разводится.
— Ты не слышал сплетни? — удивленно спросила Пэт. — Его жена хочет откопать какое-то давнее преступление, которое он совершил. Таким образом она расправится с Сэндсом и присвоит себе все их имущество. Никто пока не знает, в чем там дело, но миссис Сэндс дала понять, что…
— Не хочу ничего об этом слышать, — заявил Брискин.
— И правильно, — задумчиво сказала Пэт. — Развод Сэндса может тебе сильно повредить. Его любовница, Кэлли Вэйл, исчезла. Ходят даже слухи, будто ее убили. Возможно, у тебя действительно хорошее чутье, и мы тебе вовсе не нужны.
— Нужны, — возразил Брискин, не спеша потягивая из бокала. — Но не затем, чтобы впутывать меня в матримониальные проблемы доктора Сэндса.
Рик Эриксон, ремонтник фирмы «Джиффи-скатлеры Петеля, продажа и сервис», закурил и откинулся на спинку стула, упершись костистыми коленями в верстак, на котором лежал главный модуль поврежденного джиффи-скатлера, принадлежавшего доктору Лэртону Сэндсу.
В джиффи-скатлерах постоянно обнаруживались какие-то дефекты. Модель-прототип, едва поступив на рынок, сразу же сломалась. Это случилось много лет назад, но скатлеры с тех пор не сильно изменились.
Самый первый дефектный скатлер принадлежал Генри Эллису, трудившемуся в компании «Земные разработки». Как это часто бывает, Эллис не сообщил о дефекте своим работодателям… Это произошло еще до рождения Рика, и легенда, которую ему рассказали ремонтники скатлеров, гласила, что из-за неисправности своего аппарата Эллис угодил — во что трудно было поверить — в библейские времена.
В основе действия скатлеров лежала ограниченная возможность перемещения во времени. В трубе своего скатлера — по легенде — Эллис нашел некий участок, сквозь который отчетливо можно было увидеть другую реальность. Присмотревшись, он разглядел скопление крошечных фигурок, которые что-то верещали тонкими голосами и толпились совсем рядом, прямо за стенкой трубы.
Эллис не знал, кто они такие, но все же включился во взаимовыгодный обмен с этими человечками. Он принимал от них листки — удивительно маленькие и тонкие — с написанными на них вопросами и передавал эти бумажки группе, занимавшейся в «ЗР» расшифровкой языков, а затем, после того как вопросы человечков были переведены, вводил их в один из больших компьютеров компании, чтобы тот на них ответил. Потом он снова отправлялся в лингвистический отдел и наконец, уже ближе к вечеру, возвращался к трубе джиффи-скатлера, чтобы вручить человечкам ответы на их собственном языке.
Если всему этому верить, следовало признать, что Эллис был человеком весьма доброжелательным и отзывчивым.
Эллис предполагал, что человечки являются представителями внеземной расы, населяющей миниатюрную планету в какой-то иной системе. Но он ошибался. Они жили, опять же согласно легенде, в далеком прошлом самой Земли, и их языком был древнееврейский. Рик не знал подробностей, но за нарушение неких правил Эллиса уволили, и с тех пор никто его больше не видел. Может, он эмигрировал? Впрочем, неважно. Задача «ЗР» теперь состояла в том, чтобы ликвидировать дефект в трубе и проследить, чтобы в последующих моделях скатлеров он больше не появился.
Неожиданно раздался звонок интеркома, установленного на краю верстака.
— Привет, Эриксон, — послышался голос Петеля. — Тут пришел доктор Сэндс и спрашивает про свой скатлер. Когда он будет готов?
Рик Эриксон со всей силы ударил рукояткой отвертки по корпусу скатлера. «Пойду наверх и поговорю с Сэндсом, а иначе я с ума сойду. Нет у этого скатлера той неисправности, про которую он твердит», — подумал он.
Перепрыгивая через ступеньки, Эриксон поднялся на первый этаж. Сэндс как раз собирался уходить. Ремонтник знал трансплантолога по его изображениям в гомеогазетах; ускорив шаг, он успел окликнуть клиента, когда тот уже был на тротуаре.
— Послушайте, доктор… с чего вы взяли, будто скатлер выбрасывает вас именно в Портленде, штат Орегон, или где вы там еще с его помощью побывали? Он на это просто не способен, он не создан для этой цели!
Они стояли друг против друга. Доктор Сэндс — хорошо одетый, худой, с небольшими залысинами и узким носом, почти дочерна загорелый — оценивающе разглядывал Эриксона и не спешил с ответом.
«Значит, это тот самый, про которого пишут гомеогазеты, — подумал Эриксон. — Ну что же, смотрится он неплохо, особенно в этом костюме из кожи маршанских кузнечиков».
И тем не менее чем-то он раздражал ремонтника. В манере Сэндса держаться чувствовалась какая-то беспомощность; несмотря на зрелый возраст и эффектную внешность, вид у него был наивно-добродушный и слегка удивленный, словно он не в состоянии