Пение оборвалось. Ведьмы подняли глаза на нас. Дилл крепче сжала мою руку. Грей обхватила пальцами мое плечо.
– Ивлин из рода Птиц явилась к нам.
Шевелилось только пламя.
– Со своей сестрой, малюткой Дилл.
Ведьмы устремили взгляды на Дилл, а она – на них. Я знала – она пересчитывает их. Здесь должно быть двенадцать. Ведь матери среди них больше не было. Неподвижными были их лица, одни старые, другие юные. Длинными были их волосы, у некоторых совсем седые или отмеченные сединой, как перья сороки. Все незнакомки, ведь я не могла их вспомнить. Я помнила только костер и ведьм, сидящих вокруг него, смеющихся, болтающих, поющих. Словно они всегда сидели здесь и ждали нас.
Грей подтолкнула нас вперед:
– Они принесли вести о моей сестре. – Ведьмы переглянулись, а потом снова устремили взгляды на нас. – Ивлин, расскажи.
Ни единого звука, кроме шипения котла и плевков пламени. У меня ныло в животе от голода, кости ломило от усталости. И в этой внемлющей неподвижности Дилл сняла с плеча Весну и опустила на землю. Щенок, моргая, зевнул.
– Моя… – Я взглянула на Дилл. – Наша…
Я сглотнула горячий комок и посмотрела прямо в глаза ведьм, в которых отражалось пламя.
– Мать мертва.
Словно вылили воду на их костер, послышалось многоголосое шипение. В оранжевом свете пламени некоторые воздели руки к небу, некоторые страдальчески сморщились, другие просто сидели и смотрели.
Грей опустила руку на мое плечо:
– Закончи свой рассказ, Ивлин.
– Мужчины… В тот день пришли мужчины…
Слезы сковывали горло, но слова хлынули потоком:
– Охотники на ведьм. Четверо. Они убили ее. Я…
Ведьмы что-то бормотали, но Грей подняла ладонь, призывая всех к тишине.
– Мать однажды сказала нам, что у ведьм так заведено… что ведьма, чью кровь пролили, должна быть отмщена и что нужно обратиться к ковену. Итак… – Я проглотила боль. – У меня есть две просьбы.
Дилл сидела с опущенной головой и гладила Весну. Но я знала, что она внимательно слушает.
– У меня есть их имена.
И я вспомнила, как мать кричала нам, чтобы мы убегали.
– Во-первых, я прошу крови. Прошу о своем праве. Отомстить им за содеянное.
Я закрыла глаза, чтобы не плакать. Но вместо этого увидела, как Высокий поднял руку, словно в приветствии. И как опустил ее. И как его псы набросились на мать.
Я открыла глаза. Слез сдержать не удалось. Я стояла в оцепенении, глядя, как Грей отходит от меня, чтобы поговорить с ведьмами.
Зачем я пришла сюда? Меня не волновало, как там заведено у ведьм.
Но я знала зачем. Из-за второй моей просьбы.
– Мы слушаем тебя, Ивлин из рода Птиц…
Голос Грей разнесся над костром. Это имя. Как я злилась, что она называла меня так.
– Твоя просьба удовлетворена. Ищи возмездия, отомсти за свою мать.
И вот она уже обнимала меня, словно прошла сквозь пламя.
– Выследи их, ради меня, – прошептала она мне на ухо.
Бормотание ведьм стало громче, перемежаясь с гневными воплями и рыданиями, и вскоре прогалина наполнилась гулом, и тени мелькали на фоне мерцающего огня.
– Моя сестра всегда вела нас за собой… – Голос Грей проходил через меня, и вновь я ощутила сладкий запах лаванды. – Она была хорошей женщиной, учила делать добро, исцелять и помогать другим.
Она отступила на шаг назад, провела рукой по моим волосам:
– И она была сильной. Как ты.
Я не могла говорить. Я кивнула.
– Ты можешь найти этих людей?
Я посмотрела на Дилл, которая вынула из кармана камень матери и что-то шептала ему.
– Я умею охотиться, – сказала я.
Грей взяла меня за плечи.
– Верю, что умеешь, Ивлин. – Она сделала жест рукой. – Мэйбл…
Молодая ведьма с копной темных вьющихся волос подошла к Дилл и села рядом. Дилл отвела взгляд.
– Талли, принеси еду, – обратилась Грей к другой ведьме.
– Это гадальный камень твоей матери? – спросила Мэйбл.
Она улыбнулась, и отблески костра вспыхнули на ее круглых щеках.
– Мне нравится твой щенок, малютка Дилл.
Весна обнюхала пальцы Мэйбл. Дилл убрала камень и прижала щенка к груди. Ее лицо исказила хмурая гримаса – как сорняк, выросший на стене.
– А она с характером, эта малютка…
Мэйбл рассмеялась и накинула одеяло мне на плечи, пока Грей ходила вокруг костра, кивая, жестикулируя. Ковен, похоже, во всем с ней соглашался.
– Она просто устала. – Я посмотрела на свою насупившуюся сестру, которая ковыряла землю.
– Вот, девочки. Талли принесла вам горячее.
В руках, скрюченных и костлявых, та держала две миски. Два зуба поблескивали из-под капюшона.
– От этого у вас волосы завьются как у Мэйбл. – Она засмеялась – словно ветка хрустнула.
Я схватила миску сразу же. Над ней поднимался теплый пар, пахло едой.
– Я не хочу кудри. – Дилл покачала головой.
– О, ну вот… – Мэйбл хотела коснуться ее волос. – Как жаль, они бы тебе пошли.
Дилл вся сжалась, увернувшись от ее руки, продолжая гладить щенка и камень.
– Дилл, прошу тебя.
Она опустила голову на колени.
– Простите ее. Спасибо.
Я взяла миску Дилл из морщинистых пальцев Талли.
– За нашу сестру, которую мы потеряли! – Грей подняла свою миску. И ведьмы сделали то же самое. В мерцающем воздухе разлетались искры.
– Потеряли… Потеряли…
Ковен уселся, ужиная в тишине.
Все, кроме Дилл.
Я ощущала взгляд Грей, которая смотрела на нас сквозь пламя костра.
– Дилли, я знаю, что ты голодна, – прошептала я. – Да и разве ты не поклялась вести себя хорошо?
Дилл посмотрела на меня – не устало и не вызывающе, а лишь с грустью.
– Прости, Иви. – Она зарылась пальцами в шерсть Весны. – Я так скучаю по маме, а бульон напомнил мне о ней.
– Тогда поешь ради нее. Прошу тебя, Дилл.
Медленно она забрала у меня миску и поднесла к дрожащим губам.
От запаха еды у меня скрутило живот. Поэтому я быстро осушила миску – окутанная паром, я пила, и прихлебывала, и жадно глотала. Было так хорошо, когда бульон разлился теплом по моему телу, погружая меня в жаркую темноту, что…
– Какая твоя вторая просьба, Ивлин из рода Птиц? – Голос Грей донесся через прогалину.
Она перешла к делу, и пора было решаться.
Все посмотрели на меня, и Грей улыбнулась мне сквозь пламя, а Дилл напевала, поднося кусочки мяса к мордочке Весны, которая быстро хватала их и проглатывала.
– Проси, Ивлин, – сказала Грей. – Не бойся. Разве мы не семья?
Я вытолкнула языком хрящ, застрявший в зубах. Они не были мне семьей, и все же я в
