— Супу хочешь? — спросил Джо у мальчика.
Ладлоу кивнул, и Джо разлил густую похлебку в две миски. Мальчик хлебал свою порцию так жадно, что чуть не подавился.
— Ты откуда? — осведомился Джо.
Ладлоу вытер суп с подбородка и сипло прошептал:
— Из Города.
— Понятно. Обратно вернуться хочешь?
Парнишка яростно замотал головой.
— Что ж, и это вполне понятно, разделяю твои чувства. Насколько я успел убедиться, Город — мерзейшее и грязнейшее место, где люди утратили человеческий облик. Ниже падать уже некуда.
Ладлоу кивнул, пытаясь одновременно отхлебнуть еще супу, так что в результате облил засаленный воротник своей рубашки. Чтобы добро не пропадало, мальчик без колебаний сунул воротник в рот и обсосал с него суп. Джо даже не улыбнулся, лишь с удивлением смотрел на гостя.
— А чем ты занимался в Городе?
Ладлоу со стуком поставил опустевшую миску на стол. Тепло супа медленно разливалось у него в желудке, и мальчик потихоньку начал согреваться.
— Да так, всем понемножку, — уклончиво ответил Ладлоу, но под тяжелым взглядом Джо добавил: — Вообще-то в основном я промышлял воровством. Карманником был.
— Такой честный ответ не может не радовать, Ладлоу, но сомнительно, чтобы тебе здесь нашлась работа, — сухо сказал Джо. — Деревушка маленькая, много не наворуешь.
— Ничего, что-нибудь да найду, — гордо ответил Ладлоу.
— Охотно верю, — рассмеялся Джо и внимательно оглядел мальчика. — Скажи-ка, что ты еще умеешь?
— Бегаю быстро и умею сворачиваться в комок, так что могу поместиться куда угодно.
Неизвестно, какое впечатление произвел этот ответ на Джо, поскольку на лице его не отразилось никаких чувств.
— Очень полезные навыки, — сказал он. — А как насчет образования? Ты грамотный? Читать-писать умеешь?
— Спрашиваете! — Ладлоу даже надулся от обиды.
Если Джо и удивился, то ничем себя не выдал.
— Тогда покажи мне, на что ты способен. — С этими словами он извлек из кучи вещей на столе чернильницу, перо и клочок бумаги. — Напиши что-нибудь.
Ладлоу ненадолго призадумался, а затем медленно начал выводить на бумаге строчки, от старания высовывая кончик языка. Почерк у мальчика оказался разборчивый, без закорючек.
Стешок
Пушыстый кролик кротак нравом,Он днем влугах все щиплит травы,Начует кролик втеплой норки,Что сам он выкапал под горкой.Джо погладил себя по подбородку, чтобы скрыть улыбку.
— А кто научил тебя грамоте — родители?
— Да вы что! — Ладлоу фыркнул. — Им и на меня, и на грамоту начхать. Выучил меня мистер Амбарт Джеллико, городской ростовщик.
— Амбарт Джеллико? Так-таки он самый? — переспросил Джо. — Весьма любопытно, весьма.
— Вы его знаете? — поинтересовался Ладлоу, но Джо не ответил, занятый поисками еще одного чистого листка.
— Так, а теперь напиши вот что… — И Джо продиктовал Ладлоу несколько слов.
Мальчик старательно записал их, вновь высунув язык от усердия, подул на чернила, чтобы быстрее высохли, и протянул листок Джо.
— Заббиду пишется с двумя «б», но ты ведь не обязан был это знать, — заметил Джо, просматривая листок.
Он вновь смерил парнишку пристальным взглядом. Обычный городской мальчишка, что по виду, что по запаху. По запаху особенно. Пронырливый, тощий, грязный, одет кое-как, если не считать шарфа и перчаток — дорогих и явно у кого-то позаимствованных. Хитрая физиономия, такому палец в рот не клади. Сразу видно, парнишка тертый. И к тому же битый, причем совсем недавно — весь в синяках и губы распухли. Но в темных глазищах светится ум… и что-то еще.
— Если хочешь, поступай ко мне на службу, — решился Джо Забидду.
Ладлоу сощурился:
— А платить будете?
— Об этом потолкуем завтра. — Джо зевнул. — А сейчас давай-ка спать.
Он бросил Ладлоу свой плащ, и мальчик, завернувшись в него, устроился на полу у самого очага. Никогда еще Ладлоу не было так тепло и уютно — мягкий нежный мех прямо льнул к телу. Полуприкрыв глаза, Ладлоу наблюдал, как хозяин улегся на кровать, которая оказалась ему коротка, и вскоре захрапел. Убедившись, что Джо уснул, Ладлоу вытащил из-под рубашки кошелек, украденный из кареты, и припрятал его за кирпичом, отходившим от стены. Потом посмотрел на клочок бумаги, исписанный под диктовку Джо.
Меня зовут Джо Заббиду.
Я — ростовщик, беру в заклад секреты.
Ладлоу вновь подивился, что бы это могло значить. Ростовщик — это еще понятно, а вот как можно взять в заклад секрет? Но мальчик недолго ломал голову над этой загадкой: вскоре он погрузился в сон, полный мрачных видений, от которых сердце у него колотилось, как будто он все еще бежал.
Глава пятая
Из мемуаров Ладлоу Хоркинса
Я вовсе не собирался открывать Джо все карты; сам не знаю, отчего я признался ему, что промышлял по карманам. Что касается ростовщиков, разумеется, мне прекрасно было известно, кто они такие и чем занимаются. В бытность свою в городе я немало видывал их и имел с ними дело. Мать с отцом постоянно воровали и все, что им удавалось раздобыть, несли в заклад — или же отправляли меня выручить за добычу деньги. В городе ростовщики держали свои лавки чуть ли не на каждом углу, а работали эти лавки и день и ночь. Особенно в них бурлила жизнь после выходных, когда к ростовщикам толпами стекались те, кто просадил все деньги в карты или в кости или же пропил в кабаке. Поэтому утром в понедельник витрины ростовщиков представляли собой зрелище весьма занятное: чего в них только не было выставлено! Поиздержавшиеся жители Города готовы были заложить последнюю рубашку, а также штаны, башмаки (нередко стоптанные и просившие каши), трубки, шапки, миски и горшки (в том числе и ночные) — словом, все, за что рассчитывали получить хотя бы пару грошей.
Однако ростовщики знали свое дело и не принимали в заклад все подряд. Да и платил ростовщик обычно мало, но если клиенты начинали ворчать и винить ростовщика в жульничестве, тот холодно говорил: «Тут вам не благотворительная лавочка. Или берите, или проваливайте».
Как правило, клиентам ничего не оставалось, как взять предложенные ростовщиком гроши — ведь выбора у них не было. Конечно, заложенную вещь можно было выкупить, но только платить за выкуп приходилось уже больше. Вот так ростовщики и зарабатывали свое богатство, наживаясь на бедняках.
И только Амбарт Джеллико не походил на своих собратьев-ростовщиков. Начать с того, что лавка его располагалась не на виду, а в глухом закоулке — в тупике Закладной улицы. Если не знаешь, где искать, нипочем его заведение не найдешь. Сам-то я впервые попал к мистеру Джеллико, когда искал не лавку ростовщика, а убежище — от матери с отцом спрятаться. Закладная улица оказалась такой узкой, что даже мне приходилось протискиваться по ней бочком. Где-то вверху серела полоска грязного городского неба. Сначала я подумал, что лавочка заперта, но потом, когда ткнулся в дверь, она распахнулась. Хозяин стоял за прилавком, но меня в упор не увидел — он