Мои пальцы нащупали что-то мягкое, может быть, кусок замши? Внутри лежало что-то металлическое, и оно негромко звякнуло. Коробка с ювелирными изделиями?
Вдруг это бархатный кошелёк, полный золотых колец и ожерелий с изумрудами? Добыча давно забытого ограбления. Закрыв глаза, я вытащила таинственный предмет и провела по нему пальцами. Нет, никакие это не украшения, а футляр с чем-то железным.
Впрочем, вдруг это тоже что-то ценное?
Я открыла глаза. Футляр был коричневым и замасленным, и совсем не похож на ювелирный. Кожаный рулон, перехваченный двумя длинными ремешками. Я попыталась их распутать, но футляр выскользнул из рук и упал на пол. Его содержимое разлетелось во все стороны. Инструменты?
ИНСТРУМЕНТЫ??!
Да, просто набор длинных, тонких, колючих инструментов; и ничего похожего на отвёртку. В моей голове пронеслись все грубые слова, какие я только знала, и я поняла, что передо мной.
Это отмычки.
Я видела такие штуки раньше. Я закрыла глаза и мысленно вернулась в детство, увидела себя совсем маленькой – мой нос едва достигал края маминого лоскутного одеяла на кровати. Мама тогда как раз сидела на кровати. Она что-то делала, может, расчесывала волосы?
Рядом был папа; его длинные пальцы ловко сложили инструменты в футляр и, накинув на него ремешок, застегнули. Я чувствовала его запах, запах чего-то такого, чем он мазал волосы… или это была его куртка? Запах был тёплый и мускусный.
Папа поднял меня и подкинул в воздух; я приземлилась на кровать, и из моей груди вырвался счастливый смех. Я протянула к нему руки, чтобы он подбросил меня снова, но он торопился – как обычно.
Прежде чем исчезнуть, выйдя через дверь спальни, он улыбнулся мне, и вокруг его синих глаз собрались лучики морщин.
Вот и сейчас я видела это почти как наяву.
Инструменты в моей руке показались мне большими и тяжёлыми, как что-то такое, что ждёт, когда о нём вспомнят; что есть только у взрослых. Но я знала: маме эти штуки не понравятся, она заберёт их у меня. Поэтому я сунула их под кровать.
Я снова запустила руку в коробку и пощупала. Мои пальцы скользнули по тонким пачкам каких-то гладких карточек, перехваченных резинками, но я схватила самую большую штуковину, какую только мне удалось найти.
Книга. «Унесённые ветром».
Я знала эту книгу, она о вредной девушке по имени Скарлет О’Хара. Моей тёзке.
С какой стати папа передал мне эту книгу? У нас дома уже есть экземпляр, который он купил маме, когда я родилась.
Снова сунув руку в коробку, я достала две пачки фотографий и открыток.
Затем сняла перетягивавшие их резинки. На одном снимке была мама. Молодая и красивая. На другом – по всей видимости, папа. Настоящий щёголь: бакенбарды, остромысые туфли. На остальных – люди, которых я не знала; какие-то места, где я никогда не бывала.
Ощущение газировки в крови почти исчезло. В коробке не оказалось ни золотого ожерелья, ни кольца с изумрудом. Я снова сидела на полу в своей спальне, слушая стук машинок, которые Сидни кидал в ванну.
Всё, что у меня есть, это куча фотографий и набор отмычек.
Дзынь-дзынь.
Наверно, этот человек вернулся, чтобы сказать мне, что я всё-таки выиграла приз в конкурсе «Медового монстра».
Я затолкнула коробку под кровать. Сид стоял на лестничной площадке, раскинув руки, поэтому я подняла его и, перешагнув барьерчик, опустила снова, чтобы он дальше сполз вниз по лестнице сам.
Я распахнула входную дверь.
На крыльце стояли дядя Дерек и Элли.
Я совсем позабыла про Элли! Она пришла к нам переночевать, чтобы мама и дядя Дерек могли сегодня поработать. У него дежурство, а мама этим вечером готовит еду в приюте. В руках у Элли было большое розовое одеяло в цветочек и белый пушистый медведь.
– Привет, Скарлет! – сказала она.
У неё противный голос, который всегда заканчивается на низкой ноте, и дурная привычка повсюду в тетрадках рисовать дурацкие смайлики.
Я с трудом выношу её, как, впрочем, и все, кого я знаю.
– Привет, Элли. Привет, дядя Дерек, – поздоровалась я, впуская их, и заставила себя улыбнуться.
– Доброе утро, Скарлет, – поздоровался дядя Дерек.
– О, Дерек! – крикнула из кухни мама.
И вышла из кухни, на ходу вытирая руки о легинсы. В холле она остановилась, и дядя Дерек чмокнул её в щеку. Мама тут же покраснела.
Он тоже.
Вообще-то никакой он мне не дядя.
– Большое спасибо, Кэрол, мне тут надо срочно проверить новую систему видеонаблюдения в офисах городского совета да ещё…
Дядя Дерек потёр подбородок и, стоя в дверях, попереминался с ноги на ногу. Он просто не в состоянии спокойно оставаться на месте. Он полицейский в штатском и обожает бегать марафоны. Думаю, что и сегодня он побежит на работу по всем лужам, а затем поймает парочку преступников и, зажав их под мышкой, помчится дальше.
– Я вернусь в пять пятнадцать, хорошо?
Мама улыбнулась, и взяла Сидни на руки.
Мы с Элли посмотрели на них.
Эти двое, похоже, не замечали нас.
Элли
Что касается полицейских, настоящих полицейских, а не тех, кого показывают в телевизионных детективах, то они жутко аккуратны. Они чистят свои ботинки, вовремя приходят на работу и не забивают контейнеры в дверцах своих машин обёртками от сосисок в тесте. Или, по крайней мере, папа Элли этого не делает. Но он вроде как единственный полицейский, которого я знаю.
Он очень чистоплотный и следит за тем, чтобы Элли тоже была опрятной. Сегодня на ней голубое платье в цветочек с синим блестящим пластмассовым пояском, который обхватывает её талию в самом толстом месте. Хотя сегодня на улице ветер и дождь, у неё безупречные белые носки. А также очки с толстыми стеклами в синей оправе, на которых остались капли дождя.
Интересно, Элли в них что-нибудь видит? Возможно, она даже не знает, как она выглядит в зеркале.
– Можно отнести это в комнату Скарлет? – спросила она мою маму, показывая одеяло.
– Конечно, Элли, дорогая, – ответила мама, глядя на меня, и указала на лестницу.
Мы поднялись по лестнице наверх, и Элли положила своё пуховое одеяло на верхнюю койку. Мою комнату тотчас наполнил искусственный цветочный запах стирального порошка, которым пользуется её отец. Я едва не стянула её одеяло, чтобы положить на нижнюю койку, но вовремя вспомнила, что мама хочет, чтобы я была с Элли милой и приветливой, несмотря ни на что.
В общем, я не стала скидывать её одеяло. Вместо этого я просто показала ей язык за её спиной.
Она взяла в руки мою розовую кофту в цветочек, которую лично я не перевариваю.
– Красивая, – сказала она.
– Да, – солгала я.
Между нами на несколько мгновений возникла океаническая тишина.
– Жаль, что идёт дождь, – сказал она.
– Да, – ответила я, на этот раз искренне.
Я очень надеялась, что мы с ней