Это был человек высокого роста, богатырского сложения, с грубыми резкими чертами лица.
– Мы не знакомы, – объявил он, взглянув на Филиппину.
– Этьен – мой бывший муж, – произнесла Клеманс.
Филиппина взглянула на него и молча кивнула, не представившись. Потом прошла за кухонную стойку, словно инстинктивно желала оказаться как можно дальше от незваного гостя. Впрочем, он тут же потерял к ней интерес и распахнул свою плотную кожаную куртку, желая чувствовать себя свободнее. В его поведении было что-то странное, почти пугающее. Он вошел в дом без приглашения и всем своим видом показывал, что намерен здесь остаться.
Девять лет назад Клеманс после долгого, мучительного судебного процесса развелась с Этьеном. Она рассказывала Филиппине о его угрозах, о злобных выпадах, однако не входила в подробности их супружеской жизни и твердила только, что этот человек способен на все, даже на самое худшее. Тот факт, что Этьен вернулся в эти края, не сулил ничего хорошего, тем более что он первым делом все разузнал о Клеманс.
Филиппине вдруг очень захотелось, чтобы смартфон был у нее под рукой, – увы, она подсоединила его к ноутбуку, и он находился за пределами досягаемости.
– А ты совсем не изменилась, – заявил Этьен, бесцеремонно разглядывая Клеманс. – Все такая же миленькая!
Наступила тишина, атмосфера вдруг стала совсем уж гнетущей. Этьен не спускал глаз с бывшей жены и наконец проговорил с хищной усмешкой:
– Я много думал о тебе в последнее время… Мы с тобой неплохо ладили, разве нет? И знаешь, что я понял? Что мне тебя не хватает.
Клеманс, застывшая от ужаса, молчала, а Этьен все так же пожирал ее глазами. Филиппина посмотрела вниз, на кухонную стойку, за которой она укрывалась, бесшумно выдвинула один из ящиков и взялась за ручку разделочного ножа. Так, на всякий случай.
– Ты бы лучше ушел, – сказала наконец Клеманс. – Тебе здесь, у нас, нечего делать.
Ей удалось произнести это достаточно решительно, однако в ответ она услышала лишь презрительный смешок.
– Я что – не могу погреться пять минут у огня? Будь я первым встречным, ты оказала бы мне гостеприимство, а ведь я тебе не чужой… Кстати, скажи мне, куда это подевался твой благоверный?
Клеманс проигнорировала его вопрос, и он обратился к Филиппине:
– И вашего, я смотрю, тоже нет дома?
– А вам какое дело? – отрезала молодая женщина.
Она инстинктивно сжимала рукоятку ножа, прекрасно понимая, что все равно не способна пустить его в ход.
– Ладно… Я слышал, ты, моя Клеманс, завела детишек? Как подумаю, что от меня ты их не желала!.. Ей-богу, у вас, у баб, мозги набекрень…
И снова этот зловещий смешок, не предвещавший ничего хорошего. Чем же объяснялся его неожиданный приход? И как он повел бы себя, открой ему дверь мужчина? Ведь не мог же он знать, что в доме одни женщины… разве что подглядывал за ними в окна.
– Ну, вот что, уходи, Этьен, – решительно сказала Клеманс, направившись к выходу.
Она распахнула дверь, и в комнату ворвался ледяной ветер. Пламя в камине заколебалось, рассыпая трескучие искры. Этьен, явно растерявшись, чуть помедлил и миг спустя подошел к ней вплотную.
– Ты хотя бы могла предложить мне выпить, прояви радушие. В этом отношении ты тоже не изменилась! Ну да ладно, я не в обиде, мы ведь еще увидимся, верно? Что бы ни случилось…
Он стоял в опасной близости к бывшей жене, дыша ей в лицо. Клеманс подняла было руку, чтобы вытолкать его за дверь, но все же поостереглась прикасаться к нему. Этьен взглянул через плечо на Филиппину, которая так и не двинулась с места. Она храбро, не дрогнув, выдержала его взгляд. Хотя и понимала, что ситуация может измениться в любой момент.
– Ну, до скорого, красавицы мои! – бросил Этьен и шагнул за порог.
Уже почти совсем стемнело, когда Виржил и Люк добрались до шале. В гараже и во всех окнах дома горел свет.
– Ого! Нас ждет королевский прием! – радостно воскликнул Люк.
– А я думаю, что твоя жена, скорее, выцарапает тебе глаза.
Мужчины нагнулись, чтобы поставить девочек и снять лыжи.
– Это правда? – спросила Эмили у отца.
– Что – правда? Что мама выцарапает мне глаза? Ну конечно нет. Наверно, просто поругает за то, что мы припоздали и заставили ее волноваться за нас.
Пологий спуск в подземный гараж был посыпан солью еще утром, об этом позаботился Люк, и они прошли по нему внутрь, чтобы оставить там лыжные ботинки и мокрые носки, после чего поднялись в дом по внутренней лестнице.
– А вот и мы! – торжественно объявил Люк, войдя в гостиную.
Он ожидал, что Клеманс устроит ему разнос, однако застал ее в слезах, горестно сжавшуюся в кресле. Филиппина сидела рядом, на подлокотнике, обнимая ее за плечи.
– Дорогая моя, прости, – забормотал Люк. – Я не мог тебе дозвониться, связи не было, но у нас все в порядке, у всех четверых; мы просто слегка заплутали из-за этой дурацкой метели, а потом нам пришлось нести девочек, они очень устали и…
Он осекся, увидев, как Филиппина прижала палец к губам, призывая его к молчанию.
– У нас тут был гость, – объявила она. – Этьен.
Ей даже не понадобилось уточнять, какой именно. Люк познакомился с Клеманс в те времена, когда она еще была замужем за Этьеном, и он помогал ей вырваться из его когтей.
– Разве он живет не на севере Франции? – удивился Виржил.
– Нет, он вернулся сюда.
Филиппина встала, уступив свое место Виржилу.
– Девочки, идемте со мной, – сказала она двойняшкам. – Сегодня вечером купать вас буду я.
С тех пор как они стали жить здесь все вместе, вшестером, девочки очень привязались к Виржилу и Филиппине; вот и сейчас они послушно шли за ней следом.
– А что это с нашей мамой? – спросила Эмили, поднимаясь по лестнице.
Жюли тут же повторила вопрос сестренки, и Филиппина постаралась их успокоить:
– Ничего, просто она очень волновалась, но теперь увидела, что все хорошо, и успокоилась.
Дождавшись, когда дочки поднимутся наверх, Клеманс заговорила с Люком.
– Я жутко испугалась, – процедила она сквозь зубы.
– Он что – угрожал тебе?
– Нет… Но мне с трудом удалось его выпроводить, а он сказал, что мы все равно еще увидимся.
– Даже речи быть не может, чтобы он опять сюда пожаловал, – твердо заявил Люк. – И вообще, интересно, как он узнал наш адрес?
– Ну, наверно, порасспросил кого-нибудь из местных.
– Вы так давно разведены, – ему здесь нечего делать, и он должен это понять.
В противоположность Этьену, Люк не был одержимым ревнивцем, но он знал, сколько Клеманс пришлось вынести в браке с бывшим супругом, и был полон решимости больше не подпускать его к ней.
– Ох, жаль, меня здесь не было! – воскликнул он. – И мы, как назло, именно сегодня